Иисус Христос – сын человеческий. Халил Джебран

часто думаю о земле, как о женщине, тяжелой первенцем. Когда Иисус родился, он был первенцем. Когда ж он умер, он превратился в Первого Умершего Человека.

      Ибо вместе с ним в ту мрачную пятницу умерла сама земля.

      И не умрем ли мы, коли пропадут из нашей обнаженной памяти черты его лица?

      Он не был Богом видимым. Он был Настоящим.

      Свидетельские показания Клеопы

О законе и о пророках

      Когда Иисус говорил, вся земля прислушивалась к его голосу. Его слова не были предначертаны для нашего слуха, скорее всего, обращены они были для элементов, из которых создавал сам Бог землю.

      Он говорил об океане, нашей безбрежной матери, породившей нас. Он говорил о горах – наших старших братьях, чьи вершины подают нам надежду.

      А еще он говорил об ангелах, кружащих над океаном и горами, коих видеть нам дано только в мечтах.

      И много тише пел он песни любви, что пронзали грудь нашей памяти.

      Он говорил просто и весело, и песня его голоса казалась прохладной водой, которой жаждала земля.

      Вновь и вновь простирал он руки к небесам, и пальцы его казались ветвями смоковницы; и говорил он голосом великим:

      «Пророки древности говорили с вами, и слух ваш наполнился словами их. Я же скажу вам только то, что опорожнит уши ваши, подготовив ваш слух для великого».

      Слова эти Иисусовы: «Я же скажу вам только…» – не мог произнести ни один человек нашего народа, нашей земли. Вновь и вновь ссылался он на пророков и добавлял: «Я же скажу вам только…»

      Что за звезды пронзили темноту души!

      Иисус говорил, а эхо его слов разносилось повсюду. Я не забуду ни его слов, ни их эха.

      Я не знаю, как закончить сию историю. Нет слов у меня, и за это прошу я прощения. Окончить ее не позволяют мои губы. Так затихает песня любви на ветру.

      Свидетельские показания Наамана из Гадара, друга Стефана

О казни Стефана

      Его ученики были разогнаны. Иисус даровал им в наследство страдания, которые претерпел он сам во время казни своей. За ними охотились, как будто были они оленями, лисами в полях, и колчаны охотников были полны стрелами гнева.

      Но когда удавалось поймать их и предать смерти, они радовались, и лица их сияли подобно лицам женихов на свадебном пиру. Ибо он даровал им в наследство радость.

      У меня был друг из северных земель по имени Стефан; и поскольку считал он Иисуса Сыном Божьим, был Стефан схвачен на площади базарной и побит камнями. И когда Стефан пал на землю, раскинул он руки, словно бы желая дотянуться до Учителя своего. Руки его казались распростертыми крыльями птицы. И когда последний слабый луч света потух в его глазах, собственным глазам моим открылась улыбка на устах его. Улыбка эта казалась дуновением, что проносится в конце зимы и возвещает приход весны. Как описать ее?!

      Я помню то, что сказал Стефан: «Я должен уйти в другие земли, и уже иные люди схватят меня на иной площади базарной, собираясь побить камнями, ибо и им я стану рассказывать о нем».

      А еще я запомнил того, что стоял подле