Лист Мёбиуса. Олег Синицын

бесперспективный, жителей с каждым годом все меньше и меньше. Норовят все в крупные города, поближе к благам цивилизации. А я считаю, жить здесь можно. Смотря кто что от жизни ждет. Да что мы на улице? Проходи в дом, – засуетился гостеприимно Иван Григорьевич. – Сейчас чайку соорудим, а хочешь – чего покрепче плесну?

      – Не отказался бы, – обрадованно согласился я.

      9.

      Федор Толсторюпин начал паниковать ровно через две минуты. Он не докурил сигарету, спешно ее затушил, посмотрел на меня грустными глазами и сказал:

      – Надо идти к начальнику поезда, все ему расскажем, чай не преступники какие. Он нам билеты выпишет, не надо будет бегать по вагонам и прятаться.

      – Выпишет. Как же. Догонит и еще выпишет. Штраф, – я с усмешкой посматривал на Федю. Встречаются же такие экземпляры! Бедняга верит в идеалы и при этом туп неимоверно. Наверное, старушкам помогает дорогу перейти, даже когда им это и не надо. Хотя, какое может быть движение в Верхней Толсторюпинке? Два мотоциклиста раз в пятилетку столкнутся на единственном перекрестке и только лишь потому, что оба задом наперед на сиденьях сидели! Скорее всего, Толсторюпин воду из колодцев толсторюпинцам таскает. Бесплатно, в качестве тимуровской помощи.

      Через тамбур прошла проводница из соседнего вагона. Она глянула на нас подозрительно и бросила мимоходом:

      – Пройдите на места, пожалуйста. Сейчас билеты проверять будем.

      Федор побледнел. Его лицо покрылось испариной:

      – Вот видишь, видишь, что творится? Ссодют нас, ни в п…, ни в Красную Армию. К начальнику поезда надо идти, дело говорю!

      – Барин нас рассудит, барин нам поможет. Эх, ты, Федя! – с досадой произнес я. – Ты случайно не директором металлургического комбината работаешь?

      – А че? Похож на директора? – расплылся в широкой улыбке Федор. – Не-а, я шофером работаю на водовозке. У нас по водопроводу вода техническая подается, только чтоб постирать там, полы помыть, огород полить. А для питья – я развожу по дворам каждый день.

      – Бесплатно?

      – Ну да, не хватало еще с людей за воду деньги брать. А ты че про директора-то спросил?

      – Да так. Подсчитываю кое-что. Билет до Сарапула одиннадцать рублей стоит. Так? Нас двое. Так? Уже двадцать два рубля. Все это умножай на два, так как нас оштрафуют в аккурат на сто процентов. Итого – сорок четыре рубля. Вот я и подумал – откуда такие деньги у человека, который совсем не директор комбината, а просто бесплатно развозит воду несчастным толсторюпинцам.

      – Я не бесплатно работаю! – обиженно засопел Федя. Он наконец-то понял, что я над ним издеваюсь. – Мне поселковый совет зарплату платит – сто четыре рубля двадцать копеек. Это раз. А толсторюпинцы вовсе не несчастные… это два.

      – Ладно, ладно, толсторюпинцы – счастливые, извини и успокойся, – миролюбиво заключил я. – Но твои сто четыре двадцать минус подоходный да минус за бездетность превращаются в итоге в девяносто рублей на руки. И ты готов половину своей месячной