Лист Мёбиуса. Олег Синицын

Сарапула, – ответил.

      – До Сарапула билетов нет. Мне тоже туда надо. Вообще-то мне до Верхней Толсторюпинки надо. Но туда поезда не ходят, туда только автобусы ходят. Из Сарапула. Раз в сутки. Если я сейчас не уеду на этом поезде, то уже на сегодняшний рейс не попаду.

      «Вот, флегма! – подумал я. – Флегма, с грустными глазами!»

      – Постой, – вдруг меня осенило. – Ты говоришь, нет билетов на Сарапул?

      – До Сарапула билетов нет.

      – А когда поезд?

      – Сейчас, отходит через десять минут.

      – Так чего ж мы стоим, – почти прокричал я. – Бежать надо!

      – Куда бежать?

      – На поезд, на поезд!

      – Так билетов же нет?

      – Так зайцами поедем.

      – Поймают, ссодют где-нибудь у черта на куличках, ни в п…, ни в Красную Армию.

      Он так и сказал – «ссодют». Ну нет на вашу Верхнюю Толсторюпинку достославной Людмилы Трофимовны Спаленко. Она бы спалила и Верхнюю, и Нижнюю, и какую там еще? Среднюю? И Среднюю Толсторюпинку, камня на камне бы не оставила, а всех училок местной школы собрала бы в кучу, отрубила бы всем руки, ноги, головы, разбросала бы все в чистом поле, а потом расстреляла останки, чтобы они, не дай Бог, не самовозродились!

      Я настойчиво толкал моего неожиданного товарища по несчастью в сторону платформ, выглядывая на табло название необходимого поезда.

      – А как мы без билетов сядем? – уже смирившись с ролью «зайца», беспокоился он.

      – Каком! Каком! Как тебя зовут, брат? – стал свирепеть я.

      – Федор. Федор Толсторюпин.

      Я чуть не поперхнулся. Хорошо хоть не… Достоевский!

      – Олег, – пожал я ему руку. – Слушай сюда, Федя Толсторюпин. Ты и я – провожающие. Мы помогаем во-о-он той большой семье заносить в вагон чемоданы. Видишь, как много чемоданов? Людям необходима помощь, без нас им не справиться.

      – Так мы ж не…

      – Молчи, Федя! Надо, Федя! Вперед, Федя!

      Что ж, с моей помощью Федя справился с ролью провожающего. У него хватило ума не проронить ни слова во время всей операции. Я вежливо сказал проводнице, что мы только занесем саквояжи дорогих и любимых, поцелуем в щечку и – обратно. Ну зачем нам в Сарапул? Там чай растет, но нам туда не надо!

      Вагон оказался купейным, здесь сложно было как-то затеряться. Поэтому, как только мы покидали на верхнюю полку часть чемоданов и помогли другую часть спрятать под нижние полки, я предложил Феде перебраться в тамбур соседнего вагона.

      8.

      Сумерки сгустились так сильно, что я с трудом различал очертания предметов, которых было не так много – столбы да деревья. Метрах в пятидесяти от моего «приземления» виднелся яркий свет фонаря. Маячок. Больше ориентиров не было, и я, как мотылек, двинулся навстречу свету, опалять крылышки.

      Ближе я сумел разглядеть небольшое строение, не дом даже, а домик какой-то, аккуратно побеленный, еще не успевший почернеть от дыма тепловозов. Почти под