Анжуйский принц. Серия «Закованные в броню». Элена Томсетт

внезапно сказала она. – Вы никогда не расставались с ним. На его внутренней стороне герб королевы Ядвиги.

      Темные глаза герцога неожиданно блеснули открытой неприязнью.

      – Откуда вы это взяли? – почти враждебно спросил он.

      Эвелина протянула руку и коснулась его ладони.

      – Позвольте?

      Не дожидаясь разрешения герцога, которого словно обожгло легкое прикосновение к руке ее пальцев, она с усилием высвободила с его безымянного пальца кольцо и, мельком взглянув на внутреннюю поверхность, вскрикнула:

      – Я же говорила вам! Это герб королевы!

      С трудом оторвавшись от созерцания ее бледного прекрасного лица, озарившегося улыбкой радости, герцог взглянул на кольцо.

      – Это всего лишь герб дома Анжу, – сказал он, наблюдая за выражением ее лица. – Хотя… вы правы, польская королева Ядвига была дочерью Людовика Анжуйского и носила его герб.

      – Вы всегда избегали говорить об этом кольце, – медленно проговорила Эвелина. – Разве это не кольцо королевы?

      – О нет! – герцог даже рассмеялся от ее предположения. – Это кольцо моего отца. Он приходился сводным братом Людовику Анжуйскому, королю Венгрии и Польши. Следовательно, польская королева была мне теткой.

      Теперь уже Эвелина беспомощным жестом поднесла руку ко лбу.

      – Это просто кошмар какой-то, – расстроено сказала она. – Вы, кажется, поставили себе целью убедить меня в том, что вы – не князь Острожский.

      – Эвелина, – мягко сказал герцог, наклоняясь к ней. – Я тот человек, который был князем Острожским. Я вернулся. Не беспокойтесь, все будет хорошо.

      Совсем рядом с собой Эвелина увидела его лицо, успев отметить длинные темные, как у девушки, ресницы, скрывавшие от нее его темные глаза. В тот же миг карету сильно встряхнуло на выбоине мостовой и от этого движения Эвелина чуть не упала ему на колени. Он заботливо придержал ее за локоть, она почувствовала на своей руке тепло обхватившей ее его ладони, которое непостижимым образом вдруг словно обожгло ее, заставив вспыхнуть румянцем ее щеки. Она непроизвольным движением отодвинулась от него, на секунду ей показалось, что его губы искривились в насмешливой улыбке, но уже в следующую минуту она увидела в его глазах неосознанное раздражение и высокомерие, которое она никогда не замечала прежде в его взорах, обращенных к ней.

      – Простите меня, Острожский! – в ту же секунду быстро сказала она. – Я все еще никак не могу привыкнуть к мысли о том, что это именно вы едете со мной в карете и мы в Кракове. Я не хотела вас обидеть, я просто приучила себя не принимать помощь и знаки внимания от других мужчин. И, пожалуйста не смотрите на меня взглядом Андрея, которого я лишила сладкого за обедом.

      Андрей весело рассмеялся.

      – Не волнуйся, папа, я не ем сладкого, она шутит. Надеюсь, ты ее не боишься? А то Марженка как-то раз сказала мне, что слышала, как ее отец, пан Доманский, беседуя с другим