Тайна Великой Тартарии. Посох Велеса. Евгения Кретова

разноцветных мотков ниток. Словно иголки у ежа в некоторых из них торчали длинные деревянные спицы. Видимо, здесь любила проводить время Могиня. Настоящая, просто классическая бабушка. «Самовара не хватает», подумала Катя. А! Вот и он, примостился на низенькой табуретке, за шкафом с посудой. Стоит себе на белой вышитой салфеточке, пузатенький, с блестящими медными боками. Красота!

      Посреди кухни, словно главная достопримечательность, стоял большой дубовый стол с толстыми витыми ножками, вдоль которого были установлены четыре широкие лавки. Стол был накрыт белоснежной скатертью с вышитыми по краю алыми петушками и курочками, да желтыми цыплятами. На углах скатерти узор был более затейливый, там уже и цветы были и мудреный растительный орнамент.

      – Ой, тощаааяяя! – вдруг пропищал рядом с Катей чей-то голос. Она оглянулась, но никого не увидела.

      – Да уж, кожа да кости, – сокрушался другой голос, явно мужской, басистый.

      – А глазищи-то!!! Прям как у Могинюшки нашей в молодости! – подхватил – запричитал женский.

      Девочка слышала реплики, голоса, но самих их обладателей нигде не было видно. Она недоуменно посмотрела на Ярушку. Та, как ни в чем не бывало, поклонилась присутствующим взрослым и уже начала помогать накрывать на стол. Катя растерялась.

      – Ой, засмущалась деваха, – хохотнул женский голос.

      – Да ты не таких засмущаешь, – заворчал басистый.

      – Внучка, – услышала она голос Могини, – ты чего там замерла? Иди сюда, устраивайся рядом со мною, – и она подвинулась на широкой лавке, освободив немного места для девочки. Но та стояла как вкопанная – только что она слышала голоса, а в комнате находится, не считая их с Ярославой, пять человек: сама Могиня, Евросинья, молодой мужчина с аккуратной светлой бородкой «клинышком», видимо, отец Ярославы, белобрысый веснушчатый парнишка лет трех и девчонка лет восьми с длинной косой медового цвета – очевидно, брат и сестра Ярославы. И все они молчали, Катя точно это заметила. Взрослые ее изучали, белобрысый мальчишка играл ложкой, девчушка разливала молоко по высоким глиняным кружкам. Тогда кому принадлежат те голоса?

      – Иди, иди сюда, не пужайся, – будто поняв причину ее замешательства, подбодрила старушка, и улыбнулась. – Присядь-ко рядом с нами, отведай ужин наш скромный. С доченькой моей Ефросиньюшкой ты знакома уже, познакомься и с зятем моим дорогим, Николаем. А это, – она кивнула на белобрысенького и девчушку, – детки их младшие, Руслан да Марьюшка.

      Заметив замешательство Кати, она добавила, смеясь:

      – Не почудилось тебе, то племяшка моя поглядеть на тебя задумала, да сама никак не поспевала, вот и прислала тень свою вечеровать с нами, да с ней и семейство ее, – и она кивнула в угол, где на стене в мягком свете нескольких свечей, стоявших на столе, слегка подрагивали три тени невидимых гостей – женская, мужская и девчоночья.

      – Приветствуем,