Механизмы. Виктор Семенов

и помчались по грунтовке к лесу. Застолье в доме только начиналось. Мы знали, что закончится оно к вечеру, и решили использовать время на все сто: доехать до Изумрудного озера и обратно дотемна. Лесное озеро находилось километрах в пяти от грунтовки. Вела к нему узкая просека, которая подходила для велосипедов и не очень-то для машин. Интересовало нас скорее не само озеро, а то, что рядом с ним: воронки от снарядов. Там мы находили патроны, пули, гильзы и другие следы Великой Отечественной. В сентябре, когда начиналась школа, подобные летние трофеи укрепляли репутацию.

      Выехали мы в два, а в три уже купались в Изумрудном, оставив велики на полянке неподалеку. Искупавшись всласть и подсохнув, направились в лес, к первой из отмеченных нами воронок. Леська рассказала мне, как с подружкой Симой бегала за мороженым на станцию. Я же, вспомнив подслушанный на днях разговор соседки Клавдии Петровны, которая снимала второй этаж нашего дома, с ее подругой тетей Ниной, сказал сестренке:

      – Леська, слушай секрет: есть какой-то волшебник, которого зовут Бог. Говорят, что у него ни попросишь – все получаешь…

      – Что-то я про такого не слышала, – ответила Леся.

      – Конечно, не слышала. Это ведь секрет.

      А Клавдия Петровна просила тетю Нину, которая приехала к ней на выходные, помолиться за жизнь своего сына Васьки, которого отправили в Кандагар. Уже месяц, как от него не было известий. Говорила:

      – Нинка, сказано ведь: все, что ни попросите во имя Мое, все получите. Ну да – идейная, партийная, ну Васька-то здесь при чем?

      А я, забравшись по приставленной к дому лестнице на чердак, видел их сквозь щелочку в полу, слышал все и, сидя тихо, как мышь, пытался сообразить: кто такой Бог, что такое Кандагар и как это относится к Васе – силачу и добряку, которого я не видел с прошлого дачного лета.

      – А ты уже пробовал? – спросила меня сестренка.

      – Не-а, – ответил я, поглядывая вверх. Сгущались тучи. Небо темнело.

      Мы добежали до ближайшей воронки: глубокой – метра полтора – песочной ямы, и, скатившись вниз, начали руками разгребать песок.

      Заморосил дождик. Я посмотрел на электронные часы, которые на прошлый день рождения мне подарил батя, и с удивлением обнаружил, что уже четыре. В шесть тридцать надо явиться домой к ужину.

      Дождь усиливался. Я окликнул Леську, предложив ей переждать дождь под деревом. Мы выбрались из воронки и укрылись под ближайшей сосной, прижавшись спинами к толстому стволу. Пахло смолой и мокрыми ветками.

      Дождь превращался в ливень. Все небо затянуло тучами. Где-то на западе громыхнуло.

      – Гроза… – испугано прошептала Олеся.

      – Далеко грохочет, – пытался бодриться я, – мимо пройдет.

      А сам, как сейчас помню, затрясся, сжав зубы, чтобы сестренка не услышала их стук.

      Через десять минут громыхнуло слева от нас, значительно ближе, и через пару секунд электрический разряд молнии разрезал потемневшее небо. Леська заверещала.

      – Надо бежать, – я попытался овладеть голосом.