Механизмы. Виктор Семенов

знаю… Даже не уехать, наверное, а работать там. Страшно, что не справлюсь…

      – Пробуйте, – посоветовала Аня. – Вернуться можно всегда. Не понравится – вернетесь. А не попробуете – будете жалеть. Я была в процессах и в Питере, и в Москве, и в Красноярске – везде люди: две руки, две ноги, голова. Иногда, правда, такое писали в исках, что думалось – нет головы. Но приходила в суд, смотрела – вот она, на плечах, все в порядке… Пробуйте.

      – Подумаю… – Ольга встала, и, протянув Ане руку, застучала каблучками к лестнице.

      Минут через десять появился Павел Евгеньевич.

      – На решение ушла, – с улыбкой заявил он Ане, – говорил же…

      – А вы везунчик, – улыбнулась та в ответ. – Вписать вас в доверенность, что ли, для фарта?

      – Проходите в зал, – буркнула Павлу Евгеньевичу помощница судьи, и они вдвоем скрылись за грязно-коричневой дверью. Через три минуты, улыбаясь, краевед вышел из зала:

      – Удовлетворили. Аня, давайте быстренько – и пойдемте пить чай.

      – Да я быстро, у меня первое заседание, а этих деятелей нет. Да и Власова, как я поняла, любит подумать…

      – На одиннадцать, документы… – голова из зала грозно посмотрела на Аню.

      – Ведите себя хорошо, – улыбнулась Аня. – Я мигом…

      И зашла внутрь.

      – Откладываемся, – заявила судья, как только появилась Павлова. – Племенной завод прислал ходатайство о невозможности явки и просит перенести заседание. Откладываемся на пятое сентября. Возражения?

      – Уважаемый суд, вы понимаете, что истец – петербургская фирма, я буду ездить в процесс оттуда?

      – Возражения?

      – Нет.

      – Слушанье откладывается на пятое сентября. До свидания.

      – До свидания, – ответила Аня и, забрав документы у помощницы, вышла из зала.

      Павел Евгеньевич привел Аню в кафе под названием «Лесная сказка» и, усадив за столик у окна, спросил:

      – Ты на машине?

      – Да, оставила где-то рядом с судом…

      – На Пушкинской, наверно. Чай будешь? Или по кофейку? Медовик?

      – Какой медовик в такую ночь? – засмеялась Аня. – Давайте просто кофе.

      – Давайте.

      Сделав заказ, Павел с хитринкой взглянул на Павлову:

      – Вернемся к стихам. Прочтешь или упрашивать? Когда начала?

      – В детстве маленько. Потом в студенчестве. Рассталась с парнем, поплакала в подушку, взяла ручку с бумагой, думаю: напишу что-нибудь лирическое, девчачье, про любовь – и отпустит. А получилось, что-то странное…

      – Почему странное?

      – Даже не знаю… Что-то цинично-сатиричное вышло… Вот:

      Я смотрела на него, рыдая от восторга,

      А теперь курю гашиш на ступеньках морга.

      – Ну да, – промычал Павел Евгеньевич, – не совсем девчачье…

      – Вот именно. И полилось такое. У меня чувство юмора своеобразное, да, но не до такой же степени…

      – Еще прочти.

      – Уверены?

      – Читай.

      – Пыталась написать стишок – поздравленье своему знакомому парню Саше, рыжему, как ирландцы из голливудских