Механизмы. Виктор Семенов

/text-author>

      Тебе так много предстоит.

      Но вот, смотри – прекрасный вид;

      И новый дом, и сад, и сын.

Александр Васильев. «Оркестр»

      – Ну что, Евгений Александрович, как ты себя ощущаешь в волнах мироздания?

      – Спроси лучше, как волны мироздания ощущают себя во мне…

Из разговора двух кадастровых инженеров

      Шелест

      1 июня

      – Павлова?

      – Ась? – Аня посмотрела на открывающуюся дверь. Мишка Вайсман, как обычно, начинал говорить, не войдя в кабинет полностью.

      – К Сергеичу…

      – Зачем? – улыбнулась Аня. – Миха, чего он?

      – Слушай, не знаю. Вроде документы по «Роднику» запросил.

      – Ох, – протяжно вытянула она и, взяв ежедневник, направилась к двери.

      Пока Аня медленно, но верно двигалась в сторону кабинета Владимира Сергеевича Минина – зама по правовым вопросам, в ее бортовом компьютере полностью высветилась картина происходящего и даже тактика возможного поведения шефа. Дело по иску ООО «Стайл» к ЗАО «Племенной завод „Родник“» должно слушаться в арбитражном суде Вологодской области. Она родилась и выросла в Вологде. Кому, как не ей, поручить это дело? Тактика уговоров: родина-мать, младший братишка, работа как отпуск. Умничка! Сделай хорошо сотруднику – сэкономь на премии. Твоя премия – дом родной…

      Павлова постучалась в дверь шефа.

      – Ты, Анка? – пробасили из кабинета. – Заходи.

      – Ждал? – они с Мининым были на «ты», после прошлогоднего корпоратива в честь дня рождения фирмы.

      – Конечно. Я же тебя вызывал. Вызвал и жду. Вот видишь, пятно посадил… – шеф ткнул пальцем в рукав салатового пиджака от Brioni. В элегантной бородке застряли крошки. Видимо, пил кофе с печеньем. Настроение хорошее, голубые глаза искрят – юморить можно.

      – Да, фигово, – Аня внимательно оценила ущерб, – фигово… Это все? Так я пойду, Володь?

      – Да, конечно, иди, – улыбнулся Минин. – Иди с богом…

      Павлова, улыбаясь, начала отступать к двери.

      – Такое дело, – пробасил шеф в ее сторону, – такое дело…

      Взгляд его потемнел, как небо перед грозой, искорки исчезли. Аня замерла.

      – «Родник» тебе придется разруливать. Не получается по-другому. По-другому не получается…

      В планы Павловой никак не входили постоянные путешествия на родину. Дело обещало быть затяжным и чрезвычайно муторным. Признание права на восемь земельных участков, каждый из которых образован из бессметного множества земельных паев.

      – Володя, – начала Аня, – у нас есть более опытные земельщики. Вася. Людка. Ты знаешь мое отношение к этим сделкам… Через, извини, одно место, сделаны документы. Нужно разбираться в геодезии. Вася справится лучше. То, что я там жила, мне никак не поможет, только отвлекать будет…

      – Ань, – перебил ее Минин, – я знаю, как ты умеешь убеждать, любого переспоришь, потому и прошу тебя. Не приказываю.

      – Тоже мне – любого. Возьми статистику дел… – продолжила спорить Павлова, но тут кто-то в ее голове прошелестел: «Поезжай…», и она оборвала свою речь, соображая, что это было.

      – Статистика – ерунда, – воспользовался паузой шеф. – Во-первых, ты участвуешь только в реальных процессах, а во-вторых, у тебя не было ни одного однозначного дела. Поезжай. Первое заседание в августе. У тебя же там брат. Пообщаетесь… Сколько ты его не видела? Поезжай…

      – Премия? – единственное, что пришло в голову Ане.

      – А съездить на родину для тебя не премия? – улыбнулся Минин. – Ладно. Будет. Не обижу.

      Вечером, под конец рабочего дня Мишка Вайсман заглянул в кабинет Павловой, показав бутылку Connemara, лимон и банку оливок:

      – Согласилась? Чего там?

      – Ранена… Добей, товарищ…

      – Виски будешь?

      – Зайди сначала целиком, Вайсман! – завопила Аня. – Буду.

      – Уговорил? – Миша поднял на нее глаза, теребя лимон.

      – Сама согласилась. Представляешь?

      – Не-а…

      – Я тоже…

      – Прочитай что-нибудь, поэтесса!

      – Отстань.

      На одном из корпоративов Аня, немного выпив, блеснула мастерством на конкурсе стихосложения, придумав несколько сатирично-пессимистичных эпиграмм. Теперь коллеги время от времени требовали от нее новых.

      – Читани, будь другом, – Миша налил ей виски.

      – Сам напросился:

      В моих глазах одна картина,

      На ней угрюмый сорванец

      Пьет виски, кушает маслины,

      Еще не зная, что конец.

      Миша поперхнулся оливкой.

      – Дай по спинке похлопаю, – ухмыльнулась Аня.

      – Отстань, Павлова. И никакой я не