Уилл Грейсон, Уилл Грейсон. Джон Грин

этом разговаривать. но маура разницу не смогла уловить.

      а теперь другая ловушка, на этот раз про ориентацию.

      я: эй, стоп. если я и гей, не мне ли решать, говорить об этом тебе или нет?

      маура: кто такой айзек?

      я: черт.

      маура: думаешь, я не вижу, что ты там в тетради малюешь?

      я: да ты прикалываешься. и ты из-за айзека так решила?

      маура: ты просто ответь, кто он такой.

      я ей принципиально не хочу рассказывать. он мне принадлежит, не ей. если я ей хоть что-то расскажу, маура захочет знать все. я знаю, что она по какой-то идиотской причине решила, что я сам этого хочу – все рассказывать, и чтобы она все обо мне знала. но я не хочу. и она этого не добьется.

      я: маура, маура, маура… айзек – это вымышленный персонаж. на самом деле его нет. блин! я просто кое-что придумал. ну, замысел у меня. я истории сочиняю. с этим айзеком в главной роли.

      знать не знаю, откуда это дерьмо берется. похоже, это просто дано мне какой-то божественной силой выдумывания. судя по ее виду, маура очень хочет в это поверить, но не может.

      я: это как собачка пого. только он не собачка и не на палочке.

      маура: блин, я уже совсем забыла про собачку пого.

      я: да ты что?! мы же на этом должны были разбогатеть!

      и на это она ведется. маура прижимается ко мне, и я богом клянусь: будь она пацаном, я бы сейчас через штаны заметил, как у нее встал.

      маура: понимаю, что это ужасно, но мне как-то легче от того, что ты такую серьезную вещь от меня не скрываешь.

      пожалуй, неудачное время подчеркивать, что я, вообще-то, не сказал, что я не гей. я просто послал ее подальше.

      даже не знаю, есть ли что ужаснее на свете, чем когда девочка-гот внезапно делается ласковой. теперь маура не только жмется ко мне, но и изучает мою руку, как будто на ней оттиснута надпись о смысле жизни. шрифтом брайля.

      я: мне, наверное, к маме пора возвращаться.

      маура: скажи ей, что нам надо пообщаться.

      я: да я кино обещал с ней посмотреть.

      тут главная задача – избавиться от мауры так, чтобы она не поняла, что от нее избавились. я же обидеть ее не хочу, не сейчас, когда я только все наладил после предыдущей мнимой обиды. я точно знаю: как только маура доберется до дома, она бросится к своей тетрадке с кроваво-черепушечной поэзией, и я изо всех сил стараюсь, чтобы там обо мне ничего плохого не появилось. маура однажды показала мне один свой стих.

      повесь меня

      как мертвую розу

      сохрани меня

      и мои лепестки облетят

      только когда ты их коснешься

      и я растворюсь навсегда

      а я написал ей стих в ответ:

      я

      как дохлая бегония

      вишу вверх ногами

      потому что

      дохлым бегониям

      насрать на все

      и она тоже ответила:

      не всем цветам

      нужен свет

      для роста

      так что сегодня, возможно, я вдохновлю ее на что-нибудь вроде:

      я думала, что у него голубая душа

      но может, все же есть