Я, Потрошитель. Стивен Хантер

указал. Как и в тот раз, два глубоких разреза в левой четверти горла, ведущих вперед. Как и в тот раз, отсутствие крови, поскольку вся она вытекла, впитавшись в одежду, в землю и забрызгав забор, перед которым женщина была убита. Рассвет принес ей краски, правда, далекие от истины; в бледном свете кровь казалась багровой или лиловой. До сих пор я еще ни разу не видел мифический алый цвет.

      – Взгляните сюда, – продолжал Чандлер. – Это тоже необычно.

      Он указал на вещи убитой, аккуратно разложенные, словно для показа, рядом с ногами в грубой обуви, между ними и забором. Я записал в блокнот то, что увидел: расчески, сломанная и целая, кусок муслина, который, предположил я, эти дамы используют в качестве платка, чтобы вытирать жидкости, неизбежные в их ремесле. Возле головы лежал смятый конверт.

      – Весьма аккуратно, – заметил я.

      – Возможно, у этого типа тяга к совершенству.

      – Определенно, он идеально поработал со средней частью тела.

      – Да, это точно.

      Тут не было никаких сомнений. Я избавлю читателя и самого себя он повторения описания увечий (смотри предыдущую главу, дневник).

      – Страшно смотреть, – признался я. – Несомненно, этот тип сумасшедший.

      – Не пожелаешь встречи с ним в темном переулке. Если в руке нет «Уэбли» с полным барабаном[11].

      Тут к нам присоединился третий.

      – Сэр, вы доктор Филлипс? – спросил Чандлер.

      – Да, да… О Господи, только посмотрите на это!

      Полицейский врач был потрясен кровавым зрелищем, как это было бы с любым.

      Джордж Багстер Филлипс из отделения «Эйч» полиции Большого Лондона, специалист по убийствам, отстранив меня, приблизился к телу, изучая подробности. Судя по всему, он предположил, что я еще один полицейский в штатском, а Чандлера настолько смутило появление старшего по чину, что он не представил меня. Между тем стали подходить и другие полицейские, чтобы посмотреть на труп. Они топали своими тяжелыми черными башмаками, приминая все, на что наступали, изображая кипучую деятельность, однако на самом деле они не столько искали улики, сколько уничтожали следы на месте преступления. Констебли были похожи на свиней в загоне, толкающихся, чтобы первым добраться до корыта. Начальник тщетно пытался навести хоть какой-нибудь порядок.

      – Так, так, ребята, работаем тщательно, работаем организованно, не топчем место преступления. Нам нужны улики.

      – А это уже что-то, – сказал Чандлер.

      Нагнувшись, он подобрал конверт, на котором было написано: «Сассекский полк». Это первый прорыв! И я был тому свидетелем.

      – Отличная работа, Чандлер, – похвалил начальник. – А теперь и вы, остальные, делайте то же самое!

      Ну, на мой взгляд, не требовалось семи пядей во лбу, чтобы заметить лежащий на земле конверт, однако Чандлер, похоже, был так доволен вниманием начальства, что опять забыл объяснить, кто я такой и что здесь делаю.

      Приблизительно в это же самое время доктор Филлипс поднялся с корточек, записывая что-то в блокнот.

      – Сэр, – спросил я, – у нас есть время смерти?

      – Тело

11

«Уэбли» – знаменитый шестизарядный револьвер британского производства.