Я, Потрошитель. Стивен Хантер

Заглянув в питейное заведение, я заказал еще один стакан крепкого пива и устроился за стойкой, откуда можно было наблюдать за улицей. Убедившись в том, что констеблей поблизости нет, я встал и вышел.

      Я увидел ее сразу же. Невысокая и толстая, она, очевидно, вышла на промысел, добывать свои три пенса. На среднем пальце левой руки у нее были два кольца; я уже успел догадаться, к чему такая уловка. Все это как нельзя лучше встраивалось в мой план. Ускорив шаг, я нагнал ее и, оказавшись слева от нее, пошел рядом, слишком близко, нарушая негласный закон свободного пространства, красноречиво демонстрируя свои намерения. Женщина обернулась, но не полностью, и я увидел ее рыхлый профиль в четверть, мясистый нос, яркие краски дешевой косметики. Почувствовал исходивший от нее аромат туалетной воды. Женщина улыбнулась, демонстрируя на удивление ровные зубы, и прошептала:

      – Ну, в чем дело, дорогуша? Джентльмен хочет немного развлечься?

      – У меня действительно имеются такие намерения, красотка, – подтвердил я.

      Я безукоризненно рассчитал время, осуществив перехват заранее и установив контакт как раз на пересечении с Хэнбери-стрит.

      – В таком случае нам нужно милое укромное местечко, – сказала женщина и повела меня направо по Хэнбери, в темноту.

      Мы шли медленно, моя возлюбленная и я, по темной улице – стиснутому ущелью из красного кирпича, – лишь кое-где освещенной лампой засидевшегося за книгой полуночника. Впереди через квартал сияла огнями Коммершл-стрит, по ней сновали люди – девушки, кавалеры, праздные гуляки. Мы шли слишком близко друг к другу, не пара, но в то же время и не посторонние люди. Тут и там нам встречались призрачные фигуры – проститутка, клиент, работяга, спешащий на утреннюю смену, – кто может сказать?

      В конце квартала, как я и предвидел – ибо несколько дней назад предварительно изучил эти места, – женщина указала кивком направо и, навалившись на дверь, открыла ее и оказалась в темном проходе, ведущем к черному ходу в дом номер 29 по Хэнбери. Проскользнув в темный коридор, мы прошли мимо оставшейся слева пустынной лестницы и обосновались перед выходом.

      – Ваша милость, у вас есть подарок для Энни? – спросила женщина.

      В ее голосе прозвучал сырой ревматический кашель, словно легкие были полны смерти. Речь ее была слегка заплетающейся: не пьяная в стельку, а в том туманном состоянии, которое джин дарует перед тем, как полностью оглушить и свалить с ног.

      Я вложил ей в руки трехпенсовик, и она, жадно схватив монетку, спрятала ее в какой-то потайной карман своего обширного темного платья.

      – Давай пройдем чуть дальше, в укромный уголок, – предложил я.

      Я опасался, что это место слишком открытое, что шум разнесется по всему дому или что сюда приведет своего кавалера другая шлюха, не догадываясь о том, что тут уже занято.

      И здесь происходящее начало отклоняться от идеального плана. Выбрав это место, я сотню раз мысленно представил