Из жизни Олимпийских богов. Зевсиды. Алексей Михайлов

в вечной неге – богам недосуг!

      92

      Каждая женщина, сын мой – жемчужина в мире,

      В коем мужчина быть должен прекрасным ловцом!

      Не обязательно нужно играть им на лире,

      И обладать, как отец твой, красивым лицом!

      Дочерь моя не уступит в красе Афродите,

      И замечаю, Гефест, справедлива она.

      Каждая дева мечтает о мужней защите,

      Думаю, сила твоя для Афины важна…»

      93

      Царь улыбнулся, прочтя кузнецу наставленье,

      Замер на миг, будто мысль посетила его,

      Речью короткой тиран завершил вразумленье:

      «Счастлива младость, пока не узнает всего!

      Можно жениться, чтоб не было лишних конфузий,

      Счастья получишь ты гору превыше небес!

      Свадьба порой избавляет от многих иллюзий…» —

      Хитро в усы усмехнулся великий Зевес…

      94

      В кузнице стал пропадать ювелир вдохновенный,

      Пламенной страстью к прекрасной Афине горя.

      И вспоминался ему разговор откровенный,

      Не покидала сознанье тирада царя.

      Дивные цепи, колье красоты несказанной

      Каждое утро прелестнице слал он с гонцом,

      Та отправляла назад без улыбки жеманной,

      Дар отдавая обратно с холодным лицом.

      95

      Был ювелир поведеньем Афины расстроен:

      «Не поступают красавицы так, как она!

      Разве искусный творец лишь отказов достоин?

      Кажется, в деле любовном мне смелость нужна!

      Сам отнесу ей… – сказал повелитель вулканов. —

      Только что именно нужно? Всё сделал бы я!

      Есть самоцветы и золота девять курганов…

      Знаю, что ей не хватает! Большого копья!»

      96

      Выковал за ночь изделье из прочного сплава

      И «нарядил» в золотую «одежду» копьё,

      Вмиг закалили его хладный ветер и лава,

      А украшало оружие бронзы литьё.

      С лёгкостью им пробивались гранитные стены,

      И не ломалось оно под напором быков,

      Это копьё стало чудом для всей Ойкумены —

      Было оно пострашнее звериных клыков!

      97

      Полюбовавшись копьём, вдруг подумал кователь:

      «Для несравненной сестры не хватает щита,

      Что не имеет ни Вестник, ни Феб-воспеватель…

      Будет такой! Поразит всех его красота!»

      Вновь окунулся Гефест-Огневластец в работу,

      Горны его запылали хвостами комет,

      Бог позабыл про еду, сладкий сон и дремоту —

      Долгие дни наблюдал он лишь пламени свет.

      98

      В кузнице юноши всюду лежали пластины:

      Прочные сплавы, латунь и куски серебра.

      Щит многослойный ковался для милой Афины,

      Чтоб закрывал он её от лица до бедра:

      Вырезал бог на фасаде прекрасные сцены:

      Грифы в полёте и совы на ветках дерев,

      В дикой пустыне – газели, а рядом – гиены,

      Возле огромной пещеры – скучающий лев.

      99

      Впадину с ручкой исполнил кователь зеркальной,

      Чтобы