Ледокол. Валерий Рощин

он наивное удивление. – Команда теперь будет его с нетерпением ждать.

      Она на мгновение задумалась. Потом неуверенно сказала:

      – Может, кто-нибудь позвонит в редакцию?..

      – А не лучше будет вам оставить свой номер? Тогда капитан мог бы иногда позванивать.

      Тут она смекнула, в чем дело, и подозрительно прищурилась:

      – Кажется, вы меня обманываете насчет капитана?

      Петров улыбнулся:

      – Людмила, я знал только одного человека, который не врал. Да и тот был шизофреником.

      Посмеявшись, она все же написала на чистом листе блокнота свой номер и, вырвав его, отдала старшему помощнику.

      – Ладно, звоните.

      И он позвонил. В первый раз действительно поинтересовался временем выхода очерка. А во второй отважился пригласить ее на свидание.

      Она согласилась…

* * *

      Поднявшись в рулевую рубку, Еремеев в сердцах хлопнул дверцей и бросил взгляд на присутствующих. Матрос Тихонов, как и положено, стоял у штурвала; второй помощник разглядывал отдалившийся от судна айсберг.

      – Ну шо он там? – поинтересовался Банник, как всегда приправляя речь кубанским колоритом.

      Не ответив, старпом нервно пожал плечами.

      – Дело понятное. Небось и говорить с тобой не захотел?

      Постучав пальцами по стеклу, Еремеев вдруг резко выпалил:

      – Считаю, надо доложить обо всем в Ленинград.

      – О чем именно?

      – Обо всем, как есть.

      Теперь взял паузу второй помощник – поглядывая на старпома, он помалкивал и ждал продолжения. А тот, заложив руки за спину, принялся расхаживать по рубке и придумывать текст…

      – Несмотря на возражения экипажа, товарищ Петров своевременно не предпринял необходимых мер по спасению экипажа и судна…

      – Экипажа – это, стало быть, нас? – не выдержал Банник.

      – Да, нас. После его ошибочных действий сохранность судна и жизни членов команды были поставлены под угрозу. Результатом явилась смерть одного из полярников и такие-то повреждения…

      – Смерть-то зачем приплел? – поморщился второй помощник, отчего один его ус приподнялся. – Он таки как раз хотел его спасти, а ты предлагал бросить.

      Но Еремеев лишь отмахнулся на замечание. Закончив сочинять донесение, он обернулся в ожидании положительной реакции. Однако вместо одобрения во взгляде Банника он заметил насмешку.

      Его это не смутило.

      – Пусть там, – воздел он палец к потолку рулевой рубки, – теперь принимают меры. Высылают комиссию или воздействуют другими мерами.

      – Правильно, – кивнул опытный моряк. – И дуста нехай пришлют.

      – Какого еще дуста? Зачем?..

      Банник деловито осмотрел углы помещения:

      – Та крыса одна задолбала. Скребется и скребется…

      Вначале старпом не понял, о какой «крысе» идет речь. Когда смысл фразы все же дошел до его сознания, обиженно проворчал:

      – Между прочим, вы сами говорили, что капитан не соответствует.