За пригоршню астрала. Игорь Чубаха

тени по кафелю скользнули.

      Здешний Циолковский сурово сдвигал брови, вроде как собирался нецензурно выругаться. Поздно, батенька, раньше надо было. Максимыч за раму как за дверную ручку дернул портрет на себя. Под портретом обнаружились кнопки сейфа.

      – Какой сегодня код? – вопросом захлопнул рот подчиненному шеф. Ответ он и сам знал, но ведь педагогика – великая сила.

      – Это, – Петя потянулся по-детски сунуть в зубы колпачок авторучки, – ну как его… «Пантакль Марса».

      – «Понтакль» или «пантакль»?

      – «Пон»… Нет, «пантакль».

      – Вот так из-за тебя можно раньше сроку в мученики отчислиться.

      Пароль был набран. Пароль оказался правильным, и ручка сейфа, выполненная в виде чешуйчатой бронзовой саламандры, кусающей себя за хвост, не ожила и не впрыснула порцию мгновенно действующего яда в отстучавший код палец.

      Петя и думать забыл, как бы этак вежливо спросить с командира перехваченные на прошлой неделе сто рублей. Потому что тяжелая огнеупорная дверца с замогильным скрипом отворилась. И из тесного склепика брякнулась под ноги на белый кафель человеческая рука. Мертво-черная… но живая. В первую секунду она больше всего напоминала выброшенную на берег щуку, верткую и готовую вцепиться зубами во что угодно, лишь бы мягкое, лишь бы из-под зубов брызнула кровь.

      Черный, почти антрацитовый цвет кожи трудно было как-то оправдать. Будто отчлененную от тела руку некий безумный маляр покрыл непрозрачным черным лаком. А там, где проходила линия отреза, подсохшие струпья обшелушились, и можно было углядеть ветчино-красные прожилки мяса вокруг чуть желтоватой косточки.

      С прытью белки черная рука шмыгнула туда, где и праха не осталось от Витьки Альпиниста, и закружила на месте, точно собака, берущая след. От противного звука, когда ногти скребли по кафелю, Петю пронимала дрожь, до тошноты кружилась голова…

      – Оружие прихвати, живо! Крест на тебе?! – рявкнул Максимыч. И кинулся к двери. Не той, через которую появился в комнатке. – И прекрати колпачок грызть. Раздражает!

      Неоновые зайчики заплясали в глазах помощника. Потные пальцы ног в ботинках инстинктивно поджались. Колпачок шариковой ручки оказался вдруг нестерпимо горьким.

      Рука, отгарцевав на белом кафеле, взлетела по мешком сидящему костюму Максимыча и примостилась на плече. Помощник с грохотом дернул к себе ящик стола, от излишнего усердия по комнатке закружили исписанные бумажные листочки, и в руке помощника оказался старинный маузер – верное оружие чекистов.

      – Вы мне не говорили, что в сейфе хранится! – с некоторым укором прохныкал Петя.

      – Еще спроси: не у негра ли я ее оттяпал! – отрубил пыхтящий командир, и было неясно, шутит он, или всерьез.

      А дверь уже была распахнута, и Максимыч уже был за дверью. Барахтался в чужих пальто. Петя неловко, на бегу принялся совать неуклюжий маузер в карман. Чуть не зацепился за упавший стул брючиной. Нательный крестик колотился под рубашкой, словно сердечко.

      Чьи пальто маскировали