За пригоршню астрала. Игорь Чубаха

Как вы очутились в чужой квартире? – На Пете был дорогой пиджак. Хороший пиджак, и сидит хорошо. И галстук фасонистый. Понятно, пока ни жены, ни детей – какие у парня расходы?

      – Можно, я по порядку, – очень неуверенно предложил задержанный.

      – По порядку предлагаешь? – пронзил Петя жертву, как думал он, «рентгеновским» взором. – Ну что ж, давай по порядку.

      Задержанный придвинулся ближе, шмыгнул носом.

      – Ну, короче, это, один знакомый мужик сказал, что там колдун настоящий живет. Вот я и полез сдуру…

      Петя собрался тут же задать какой-то каверзный вопрос, но вспомнил, как Максимыч его намедни отчитывал: «Никогда не мешай подозреваемому выговориться», и промолчал.

      – Подумал – это ж какую статью можно забабахать! Бомбу, а не статью, в смысле – для газеты. Вот. Ну, в общем, с крыши по веревке я спустился, окно открыто было. Кактусы, помню, какие-то на подоконнике, чуть вниз не екнул… – Задержанный опять шмыгнул носом. – В общем шуму наделал, конечно. Но все было тихо. Достал, это, фонарик, включил. Огрызок яблока на столе. Вот как сейчас вижу: тараканы от него во все стороны – шасть. – Шмыг-шмыг носом. – Чучело совы со шкафа зенками своими стеклянными на меня таращится… Я эту сову, короче, сфоткал…

      Петя вдохнул воздуху что-то спросить, да опять спохватился: нельзя.

      А задержанный наклонил к Пете голову и даже руки положил на стол, увлеченный собственным рассказом.

      – В общем, я к книжному шкафу, там всякие, это, Шолоховы с Гайдарами, для отвода глаз, значит. Вдруг мне по кедам что-то – шур-шур-шур… Я фонариком посветил и только заползающий под шкаф крысиный хвост поймать успел. Фу, гадость какая… Но я, значит, о крысах враз думать забыл, потому что увидел такое… Как сразу ласты не отбросил, не знаю, потому что… В общем, увидел я, как со всех сторон ко мне сползаются клопы. Сплошной массой. Полчища! Живой ковер!!!

      Максим Максимович, стараясь не выдать присутствия нечаянным шорохом, нервно потер ладони. Кажется, он признал задержанного. Характерные «это», «значит», «в общем». Никакой не журналист сидел на стуле перед Петей, а форточник Витька Крюков по прозвищу Альпинист.

      – А тут и чучело ожило, заухало, крыльями шлеп-шлеп… – И задержанный, показывая руками, как именно ожило чучело, в который раз шмыгнул носом. – Фонарик, в общем, я уронил. И луч евоный человека в кресле высветил. Хозяина квартиры. С плетью в руках. Ехидненько так, это, улыбается… Колдун! Скрипнул креслом, взмахнул плетью. Занавески колыхнулись. Меня озноб прошиб. Тонкая, невероятной прочности цепь, закаленная в крысином молоке и состоящая из живых, впившихся друг в друга муравьев, опутала меня по рукам и ногам. С едва слышным щелчком фонарик погас сам собой… Я, это, даже амулетом воспользоваться не успел. А ведь был у меня надежный амулет, гражданин следователь, не вру я…

      Дрожащей рукой задержанный достал из кармана небольшой предмет, с расстояния похожий на пробку от шампанского, и протянул Пете.

      – Прекратить! – успел скомандовать Максимыч.

      Петя успел отдернуть руку