Перебежчик. Михаил Цыба

себя верой во «вторую жизнь», в которую на самом деле почти не верил. Иногда вспоминал строки из книги Байрона о смерти, который приказал сделать ему такую надгробную надпись:

      «В прошедшем все мертво.

      В грядущем нечего искать.

      И только жаль, что ничего

      Не жаль мне покидать».

      Но это мысли больного и обреченного человека в свои тридцать шесть лет, а Отто почти в два раза моложе. Ему жизнь еще не успела надоесть. Он даже бриться начал только вчера. Даже война – это хотя и страшная, но жизнь, а не смерть.

      Но чем ближе десантирование в тыл, тем напряженнее ожидание. Он стал раздраженным. А когда укладывали парашюты разового пользования и без «ПЗ», (запасного парашюта), заперся в себе. Такие парашюты выдаются только для боевого прыжка с высоты 150–200 метров. Здесь, дай Бог, раскрыться основному, а для запасного времени нет, потому его и не выдают.

      Началась эта болезнь хронического страха еще до Польши и цыганки. Если раньше на стрельбище ему приходилось сидеть под мишенями в окопе и по телефону передавать результаты, не обращая никакого внимания на шлепки пуль о бруствер, то в бою посвисты пуль напоминали ему, что это летит чья-то смерть, чья-то порция свинца. Именно такая, где-то припасена и для тебя.

      С начала службы не понимал слов: разлагать солдата неприятеля. В последнее время сам себя чувствовал разложенным. Как можно идти на смерть ради какой-то или чьей-то идеи? Ведь она съела его отца и таких как он, хороших людей, которые старались жить по нормальным человеческим законам, а не по законам силы. Может отец выбрал для себя неудачную идею? Теперь стоит лишь где-то сказать хоть слово в защиту отца, нет, не его идеи, и ты уже враг, достойный смерти. И, опять-таки, не надо мне никаких идей, хочется только жить и работать для себя и людей. Как мне выскользнуть, убежать от этой бойни, от этого государства, из этой земли туда, где не убивают, и есть возможность хоть как-то жить? Отец неплохо отзывался о России двадцатых лет. Именно Ленинская Россия подавала пример социализма, и отец именно тогда вступил в партию Тельмана. Правда, Сталин проделал какой-то крутой вираж, и так напугал немецких трудовиков, коммунистов и социалистов, что они едва не все бросились из своих партий, похожих на Ленинскую, к своим социалистам, которые имели приставку «национал». Именно они раздули эту партию и привели к власти Гитлера без революции, парламентским путем. А тех, кто не перешел в Гитлеровскую партию, лишали жизни. Среди них оказался и отец. Кто такие социалисты и Гитлер, теперь ясно, но о сталинском социализме Отто знает очень мало. Они там себя называют коммунистами. Но чем они не похожие на тех коммунистов, которые нравились отцу, непонятно. Может и в самом деле там жизнь честнее и человечнее? Отец тоже в душе был коммунистом. Даже из солидарности с отцом можно принять его линию, только как? Здесь ты – щепка в бушующем потоке. Дезертировать из армии что наступает и побеждает в ту, которая может погибнуть под сапогами массы этих людей. Значит, надо не спешить с решениями и строить заключения, учитывая обстоятельства.

      А