Венецианская группа. Натали Деген

Стиль Венецианского барокко! Роскошная кровать и шифоньер!»

      – А что в ней особенного? – поинтересовалась дама в оранжевой шляпе с пером.

      – Ну как, что особенного? Это была непростая задача, – ответил

      соседствующий с ней господин в пенсне.

      – Какая задача?

      – Введение кривой линии в мебельные формы. Ведь древeсина с трудом поддаётся гнутью.

      – А зачем её, простите, гнуть?

      – Чтобы сформировать изогнутую поверхность. Поэтому тогда и появилась довольно трудоёмкая техника склеивания кусочков фанеры.

      Вообще-то, мебель в стиле барокко проста по форме, но тяжеловесна и пресыщена орнаментацией.

      – Какой орнаментацией?

      – Скажу, если прекратите щекотать меня вашим пером.

      – Да кто вас щекочeт, Боже мой! Я же не щекотать вас сюда пришла!

      – Ну и не щекотите.

      – Hу и не щекочу. Скажите лучше про орнаментацию.

      – На ее широких плоскостях, которые образуют панно, и находит себе место богатая инкрустация. Состоит она из тонко переплетающихся завитков.

      – Простите, но вы сказали «орнаментация», а теперь рассказываете об «инкрустации». А что же с «орнаментацией»? Или это одно и то же?

      – Если вы не щекотите, то нервируете, – ответил господин в пенсне и равнодушно продолжил. – Орнаментация стиля навеяна античным Римом. Пышные завитки акантовых листьев и античные трофеи часто бывают расположены в виде груды военной добычи. Пожалуйста, не отвлекайте меня больше, мне интересно узнать, за сколько она уйдёт.

      – Кто?

      – Кто-кто?! «Венецианская группа»!

      «Три! Продано! Господину в левом ряду!» – победно провозгласил аукциониатор и ударил с силой деревянным молотком, забивая невидимый гвоздь.

      – Прослушал! И всё из-за ваших дурацких вопросов! – господин в пенсне с раздражённым видом повернулся к соседке.

      Место уже пустовало.

      – Ходят тут всякие! Шляпу с пером нацепила, а самой – что рококо, что барокко! Какие там стили, консольерe от шифоньера отличить, наверное, не сможет!

      Публика редела, новые хозяева антиквариата медленно и чинно вставали со стульев, пытаясь придать своему взгляду томность и значительность, как и подобает новому владельцу ночного горшка трудолюбивого немецкого бюргера, ничего не подозревающе испускающего в него свою нужду ещё в ХVII веке, совершенно не догадываясь о его будущей исторической ценности.

      Деловые люди в рабочей одежде уже сновали в хранилище.

      – Меня уносят! Прощайте, друзья! – едва успел крикнуть бельгийский дубовый стул конца XIX века.

      – Этого не может быть! Нас разлучают! – взвизгнули французские канделябры тонким полуторавековым голосом.

      – Подумаешь, их разлучают! В прошлом месяце Аугсбургский серебряный сервиз на сорок персон распродали по чашечке, – пробурчалa австрийская газетница.

      – Вы представляете, мы будем висеть в бане! – голосили пышнотелые двухсотлетние итальянские дамы с гравюры.

      – Кто же вам это сказал? – поинтересовался инскрустированный английский стол.

      – А где же ещё, вы полагаете, нас разместит этот круглолицый? Мы его уже видели!

      – Кого? – встряло дубовое бюро и закашляло тихим благородным голландским кашлем.

      – Нового хозяина! – не успокаивались итальянки, начиная стесняться своей наготы. – Лучше бы мы были хотя бы чем-то прикрыты!

      – И что бы вам это дало? – наконец прокашлялось бюро.

      – Ну, тогда мы, наверняка, всю свою жизнь украшали бы только гостиные!

      Можно и столовые. Там всегда что-то происходит.

      – Но там же чадит? – донёсся из угла чей-то чугунный голос.

      – Просим не путать столовую с кухней! – парировали нагие дамы.

      – А что плохого в бане, друзья? – удивился шёлковый английский диван. -Прежние хозяева залезали на меня с ногами! Даже в те дни, когда прислуга не успевала почистить их обувь! Они вновь научились иметь прислугу. Но ещё не разучились залезать на шелка в обуви! А в бане они снимают обувь. И если и залезут на тебя с ногами, то только босиком. Это ещё можно стерпеть.

      – Прощайте, друзья! И пусть Господь отдаст вас всех в руки настоящих ценителей искусства! Нас не только уносят! Нас даже пытаются разобрать! Проща… – недоговорила широкая Кровать из «Венецианской группы», когда деловой человек в рабочем костюме отделил от неё её витиевато изъясняющуюся спинку.

      «Осторожней! За ножки держите!» – услышала Венецианская Кровать сразу же, как только к ней приделали спинку. Ей показалось, что она проснулась после наркоза, перенеся многочасовую операцию.

      – Где мы? – огляделась она.

      – Мы в гостинице, – ответил Венецианский Шкаф. – Да и какая разница – где, ведь главное,