Пашня. Альманах. Выпуск 1. Creative Writing School

улыбнулась.

      – Я Мария.

      – А я Алекс. Можно, я сегодня провожу вас домой?

      Они поженились через два месяца. Федьку-Федерико после того вечера в пабе он видел только раз, в институтском коридоре. Отводя глаза, тот сказал, что диплом защитил досрочно, что надолго уезжает за границу – отец оплатил MBA. Алекс промолчал. Уже уходя, Федерико вдруг обернулся:

      – Ну, что? Увел у меня бамбину? Радуешься? Рано радуешься. Поговорим лет через пять. Все они… – он махнул рукой, развернулся и ускорил шаг.

      Алекс не стал догонять и бить морду. Бамбину он действительно увел. И был от этого ежесекундно счастлив. И ежесекундно удивлен, как им хорошо вместе – таким непохожим, словно сделанным из разного материала.

      Ее будто вырезали из дерева – сухого, легкого, белого. Только кое-где по тонкой коже разбросаны нежные родинки – светло-коричневые, не ощутимые пальцами. Лицо – строгое и правильное. Оно было бы почти стандартным, если б не замысловато изогнутые губы. И еще глаза – длинные, в густых мягких ресницах.

      Его изваяли из глины. Нехотя пускающей в себя корни деревьев, трудно промокающей, со множеством посторонних включений. Мышцы бугрятся булыжниками, щетина топорщится стерней, ногти подобны слоистому кварцу. Но кожа – чистая и гладкая, как чаша, обласканная влажными руками гончара и томным жаром муфельной печи. Маша часто говорила, что он красивый. Саша притворно сердился, но втайне радовался и гордился: у нее, идеальной, немыслимой, все должно быть самым лучшим. В том числе муж.

      Их родители скинулись и оплатили первый взнос за квартиру. Алекс к тому времени устроился в строительную фирму. Работал много, но платили хорошо. Выяснилось, что Маша учится на вечернем, на дизайнера. Первое время она еще бегала на лекции, но очень скоро обнаружила себя беременной и взяла академку: «Потом, Сашенька, потом. Я еще молодая, я все успею». И смеялась, и клала его руку себе на живот: «Ты чувствуешь? Он шевелится, да? Или это я переела?». И снова смеялась, и бежала к холодильнику за очередным творожком или бананом. Их квартира тогда была почти пустой, и они с удовольствием ее обживали. Оказалось, Саше нравится керамика. Он чуть ли не каждый день приносил в дом то многоцветный глазурованный горшок, то шершавую напольную вазу цвета лежалой листвы. Они расставляли горшки вдоль голых стен и соревновались в меткости, бросая в них скатанные в комок носки. Лет через пять она случайно разбила самый большой из тех глиняных монстров и не сразу поняла, что за серые, пушистые от пыли катыши лежат среди черепков.

      Их поначалу маленькая семья быстро обросла вещами, забавными традициями и милыми словечками «для тех, кто понимает». Тяжелые деревянные стулья с толстыми ногами она немедленно прозвала «першеронами». Гости удивлялись, когда она требовала «притащить на кухню еще пару першеронов, а то видишь? – людям сесть некуда». И дети тоже называли этих неподъемных монстров только так. Да, дети. Их