Немного солнца для Скарлетт. Наталия Миронина

бы потрудиться и изучить парижанок! – Это все Анна проговорила язвительным тоном.

      К удовольствию группы, девушка не растерялась. Она ответила Анне громко, четко, так, чтобы все ее слышали. Вот только на французском языке. Анна на секунду опешила – она не понимала никакого языка, кроме родного английского.

      – Что это? – Анна фыркнула.

      – Летти вам объясняет, что она выросла в Париже. И как здесь принято одеваться, она отлично знает, – серьезно, без тени улыбки перевел ей Стив. На него все эти эскапады не действовали.

      – Прошу внимания, начинаем съемку! – прокричал он в мегафон.

      Поднялась суета, и съемочный день наконец начался.

      – Скажи, зачем ты пожаловался мужу?! Кто здесь режиссер?! Ты или муж?! Я знаю свои возможности! Я знаю, что играю хорошо! – Это она уже кричала вечером, когда осталась наедине со Стивом. Тяжелый день не охладил пыл Анны. Но Стив, этот огромного роста светловолосый бородач, словно бы и не замечал ее гнева. Он только спокойно сказал:

      – Согласен, ты играешь, Анна, неплохо, но недостаточно хорошо для такого партнера. На его фоне все кажутся картонными.

      Анна онемела. Она так привыкла быть первой, она устанавливала планку, она была недосягаемой звездой… И вдруг ей дали понять, что именно главный герой здесь – главный.

      На следующий день она вообще уже не играла. Она наблюдала за Диком. И поняла, что Стив прав. Что рядом с ней сейчас совсем другой партнер. И что ему необходимо соответствовать. И что он никогда не будет подстраиваться под кого-то. И тут Анна поняла, что ее раздражало, что все это время мешало ей почувствовать привычную уверенность в себе. Все дело было в нем, в Дике. В его облике, фигуре, манерах, а самое главное, в актерском мастерстве. Он был другим, этот молодой человек, и соответствовать ему было сложно. Анна вдруг почувствовала, как эта разница в годах, разница небольшая, но все равно существенная, проявилась в этом актере. Анна поняла, что она упустила что-то в молодости, что, будь она требовательнее к себе, не предпочти она профессиональную легкость настоящим усилиям, она, пожалуй, смогла бы встать на одну ступень с ним. Но нет. Ее время ушло, оно позволило сохранить ей красоту, свежесть, энергию, однако не оставило того, что не могло оставить, – того, что сама Анна не накопила. Время не оставило ей способности обновляться, способности учиться.

      «А ведь и старость недалеко», – вдруг подумала она и тут же решительно выкинула эту страшную мысль из головы.

      Когда Анна не знала, как поступить, она тоже влюблялась. Она видела в этом самый простой и естественный выход из затруднительного положения. И в этих предполагаемых условиях свои реплики она знала назубок. Сейчас, на съемочной площадке, оказавшись в растерянности от внезапного открытия, она сделала единственно возможный, как ей казалось, шаг. «Ты хотел, чтобы я не играла, а жила? – Она мысленно адресовала режиссеру свой вопрос. И тут же сама на него ответила: – Пожалуйста. Буду жить».

      Гостиница,