Пояс Ипполиты. Аркадий Крупняков

знаю. Да они и к Синдике не относятся.

      – Спасибо, мудрый Перисад. Как ты думаешь, царь синдов пустит меня на свою землю?

      – Баб он чтит, а с женой постоянно ссорится. Но любит. Она у него красавица. Ты хочешь проситься одна…

      – Почему же одна. С храмовыми амазонками. Со всеми, что на триере.

      – Не пустит. Ты лучше поезжай на Гермонассу к Тире. Она, ходят слухи, взята от меотов, а точнее, из рода аксамитов. И будто бы род свой ведет от амазонки Ипполиты. Она тебя приветит, я уверен.

      – Как попасть в Гермонассу?

      – Сначала надо к Гекатею, на Фанагорию. Не успеешь ты туда приехать, Тира сразу прикатит к мужу. И все уладит.

      – Если они на островах, то можно прямо на триере?

      – Вряд ли. Воды там мелкие, триеры не пройдут. Их придется оставить в гавани Тирамбо. Это устье реки Кубани, синды ее зовут Кубаха.

      – Хорошо, Перисад, сходим в Тирамбо. Между прочим, царская фелюга стучит веслами о нашу обшивку. Будем принимать гостей.

      А со стороны Боспора Киммерийского приближались три эскадры: семь триер Годейры и семерка кораблей Беаты. Замыкал эскадру Бакид на своей пятерке триер. Они окружили триеру Атоссы и убрали весла.

      – Несси, иди сюда, – позвала дочку Атосса. Агнесса юркнула в будку на носу корабля, где она жила, где ждала ее мать.

      – Ты будешь встречать царевича – одень свои лучшие одежды. Мне и Перисаду пока нельзя показываться на глаза этому гостю. Да он и не гость вовсе, он разведчик боспорского царя. Перисад узнал его. Ты спустись на его фелюжку, уведи их к триере Годейры. У нас отсеки трюмов забиты оружием, мы им запаслись еще в Фермоскире. Нельзя, чтоб об этом знал кто-то. Я верю тебе – ты умница и сумеешь все сделать, как надо. Одевайся и уводи фелюгу.

      – Я все сделаю, как надо, доси. Будь спокойна за меня и за наши мечи, что в отсеках.

      Агнесса не стала переодеваться. Она как была в легком хитончике, наброшенном на голое, загорелое до черноты тело, так и пошла к трапу, переброшенному на царскую фелюгу.

* * *

      – Вставай, Левкон, вставай! – Дед тряс внука за плечи, стараясь сдернуть одеяло. – Клянусь Пормфием, я вздую тебя, не глядя на то, что ты царский сын! Клянусь Пормфием.

      «А, ведь, вздует», – подумал Левкон, услышав ругань деда. Старик клялся чем угодно и кем угодно, и если уж пошел в ход создатель Боспора, значит, надо вставать. Юноша высунул голову из-под одеяла, спросил:

      – А в чем дело, Великий Спарток?

      – Собирайся спешно – пойдешь в море. Фелюга под парусом, гребцы на веслах.

      – Зачем в такую рань? Еще не рассвело.

      – Ты такой же лентяй и бездельник, как мой сын, а нынешний царь Боспора Сотир, клянусь Пормфием. Через пролив проскочили три эскадры военных кораблей, а мой сын и мой внук нежатся в постели.

      – И ты думаешь, Великий Спарток, что я на фелюге догоню эскадры и верну их в гавань Пантикапея?

      – Но ты знаешь, что этот баран Перисад пропустил их без дани. Мало того – он сам сдался им в плен!

      – Кому им?

      – Да, амазонкам, будь они неладны!..

      – Амазонкам?! –