О литературе и сказке. Разные статьи. Виктор Кротов

барство крепчало. Оно обзаводилось своими барскими традициями, своей литературной бюрократией, строило свою иерархию, добавляла к идеологическим барьерам – чуть ли не кастовые. Советская система присуждения премий привела к появлению титулов, ничуть не хуже графских и княжеских. Членство в Союзе писателей вполне заменяло дворянское звание.

      Престижные зарубежные командировки, дома творчества… Как пел Юлий Ким:

      На большом пустынном пляже,

      предположим, где-то ляжет

      дорогой наш, уважаемый Мирзо Турсон-задэ.

      Он лежит и в ус не дует,

      и задэ своё турсует,

      попивая коньячок али алиготэ.

      А все прочие узбеки,

      человек на человеке

      (в общем, скромные герои наших дней)

      из почтенья к славе генья

      возлегают на каменьях,

      попивая водочку иль думая о ней…

      О закулисной жизни литературно-бюрократического барства, о деловитой псевдолитературной корпоративности писать не очень хочется, да и не очень-то я в ней сведущ. Более важной мне представляется не социальная сторона всего этого дела, а моральная, психологическая, личностная.

      Барство – как стремление быть значительным внешне, а не внутренне, готовность самоутверждаться за счёт других, безотносительно к их духовному достоинству. Можно порадоваться за тех, кого не посещали такого рода искушения, но ещё больше – за тех, кто научился не давать им волю. Можно пожалеть тех, кто таким искушениям поддавался, но это их не оправдывает.

      …Молодая женщина, поэт, подрабатывающая внутренним рецензированием в издательстве «Советский писатель», ждёт у двери кабинета литературного вельможу, от которого зависит разрешение на публикацию её первого тоненького сборника стихов. Он назначил ей время, пришёл часа три спустя, тут же ушёл, пришёл через час и собрался уходить снова. Она взмолилась, чтобы он её принял.

      – Я вас так давно жду.

      – Ничего-ничего, приходите сюда почаще. Мелькайте, мелькайте!..

      …Прозаику, недавно кончившему Литературный институт, звонят с приглашением придти в редакцию журнала, обсудить вопрос возможной публикации его повести. Назначают день и час. Он приходит. Редактор, ещё довольно молодая женщина, выходит и входит, говорит по телефону – в общем она занята. Писатель сидит на стуле у стеночки, ждёт. Редактор шлифует пилкой ногти, потом укладывает сумочку, явно собираясь уходить.

      – Простите, а как же я? Мы ведь должны поговорить с вами.

      – Молодой человек, – женщина смотрит на него со снисходительным удовлетворением, – неужели вас никогда не опрокидывали?..

      Ошеломлённый писатель молчит. Редактор застёгивает сумочку и спокойно уходит домой…

      Так выглядело литературное барство в самых, может быть, незначительных его проявлениях – но именно они передают его внутреннюю тональность. Конечно, в большей