Подари мне себя. Кейт Хьюит

жизни, ценности, действия он презирал. Она могла написать сентиментальную песню, но она сама не могла измениться.

      И все же ее глаза.

      Люк разочарованно застонал и повернулся к своему компьютеру. Ему не нужно все это. Открытие в Нью-Йорке прошло успешно. Но у него все еще была гора работы, которую нужно сделать. В сети «Брайант» было около ста магазинов по всему миру, и Люк собирался переорганизовать каждый из них. Без помощи Аурелии.

      Сконцентрировавшись, Аурелия закусила губу, проигрывая снова эти же четыре ноты. Возможно, звучит слишком меланхолично? Она должна все сделать правильно или…

      Или что?

      Она оторвалась от пианино и невидящим взглядом окинула комнату, которую превратила в кабинет. Она могла петь снова и снова свои бывшие синглы, но никто не хотел слушать проникновенное звучание пианино и акустической гитары. И ей ясно дали это понять.

      Когда она по глупости сказала об этом своему агенту, тот только рассмеялся.

      – Делай то, что у тебя хорошо получается, детка, – сказал он.

      Она уволила его. Но это не важно. Он все равно собирался уйти от нее.

      Вздохнув, она встала из-за пианино и пошла на кухню. Она работала все утро, и настало время для перерыва. Девушка терпеть не могла предаваться жалости к себе, она знала, что это бесполезно. Она сама себе вырыла яму и проведет в ней остаток своей жизни. Никто не собирался позволять ей меняться. По крайней мере, не публично. Она могла бы провести всю оставшуюся жизнь здесь, в Вермонте. Ей не надо возвращаться.

      Воспоминания о договоре на выступление в «Брайант» заставили ее съежиться. Она согласилась петь только потому, что хотела проверить, как люди отреагировали бы на ее новый образ. Но эта затея провалилась сразу же. Руководитель по связям с общественностью была в шоке от предложения Аурелии выступить в ином стиле.

      Снова вздохнув, она налила себе еще кофе, добавила молока и задумчиво помешивала ложкой. Она выступила так, как ей было сказано, как того хотела публика. Вскользь она подумала о Люке Брайанте и его начальственном тоне. Как она обращалась с ним. Даже сейчас она чувствовала смущение и стыд. Да, она видела пламя желания в его глазах, но вместо того, чтобы игнорировать его, она причиняла ему боль специально. Она просто реагировала так же, как всегда.

      В дверь позвонили, и Аурелия удивилась. Гости не ходили к ней. Папарацци не знали об этом доме. Потом она вспомнила, что заказывала новый каподастр, и пошла к двери.

      – Эй… – Она потеряла дар речи, когда увидела человека на парадном крыльце бабушкиного дома. Это был не почтальон. Это был Люк Брайант.

      Люк заметил, как она побледнела, когда увидела его. Видимо, она и правда очень удивилась. Так же, как и он был в шоке, когда нашел этот дом, – старую ферму в тихом и сонном Вермонте. Это было не то, что он вообще ожидал. Он предположил, что для нее это было что-то вроде норы, убежища, где можно отсидеться. Но за те десять секунд, что он стоял на крыльце, он понял, что это не нора. Это был дом.

      – Что?.. – Она откашлялась, глядя на него широко распахнутыми глазами. – Что вы здесь делаете?

      – Ищу вас.

      – Зачем? –