Подари мне себя. Кейт Хьюит

капли воды с лица и моргнула. Глупый мужчина. И она глупая, раз вообще пришла сюда и пытается быть другой.

      Она прерывисто вздохнула и выдернула шоколадку из сумочки. Развернув ее одним движением, она посмотрела на груду одежды, разбросанную по импровизированной гримерке. Дженна, марионетка Брайанта, которая и пригласила ее, была сначала в ужасе от выбора одежды.

      – Но вы Аурелия… у вас имидж…

      Имидж, который был у нее пять лет назад. Но люди хотели видеть ее прежнюю, наблюдать ее оплошности, чтобы потом можно было обсудить их.

      И именно поэтому ей пришлось втиснуться в это мини-платье, а не в джинсы и легкий топик, как она сначала хотела. Она как раз собиралась сделать макияж, когда потеряла сознание. И мистер Большой Босс Брайант предположил худшее. Что ж, она едва ли могла винить его. Она много раз совершала ужасные вещи, так что сейчас она понимала, почему Люк сделал такой вывод.

      Так как она опаздывала, то быстро проглотила шоколадку и сделала макияж. Ее волосы выглядели ужасно, но она смогла сделать некое подобие прически. Просто подняла их вверх и покрыла лаком.

      Люди хотели бы видеть, как она выйдет из игры. И поэтому они были здесь, как она подозревала. Поэтому бульварная пресса все еще преследовала ее, хотя за последние четыре года она не выпустила ни одного сингла. Все хотели видеть ее провал.

      Прошло уже более двадцати минут, как она должна была выступить со своей песней, которая когда-то была хитом, и Аурелия понимала, что зрители уже беспокоятся. А Люк Брайант, должно быть, еще более раздражен. Циничная улыбка появилась на ее губах, когда она повернулась и вышла из своей импровизированной гримерки.

      Выступая на сцене, девушка всегда растворялась в песне. Любые чувства уходили, и она становилась той Аурелией, которую знал весь мир. Обычно она не думала о том, что делать на сцене. Она просто делала это, пела, двигалась, улыбалась. Ей было легче притворяться кем-то, выступая, чем быть самой собой. И все же, притворяясь, она чувствовала, что что-то глубоко внутри ее хранит молчание, даже когда она пела.

      Стоя около сцены, вдали от зрителей, которые собрались в фойе, Люк Брайант смотрел прямо на девушку. Его лицо было мрачным, а глаза сверкали. И что было хуже, намного хуже, это то, что с тех пор как он посмотрел на нее, у него было такое чувство, что и она не отводит взгляд от него. Даже тогда, когда она поворачивалась к нему спиной.

      Люк смотрел, как Аурелия поет. Она была словно на автопилоте, но все равно была хороша. Она двигалась очень грациозно и непринужденно. Голос звучал ясно и четко, и он был определенно сексуальный.

      А потом она повернулась и посмотрела прямо на него, и все, что он мог чувствовать, было… желание. Всепоглощающее желание, но более того, ему хотелось защитить ее. Как глупо. Она даже не нравилась ему. Он презирал ее. Но все-таки, когда их взгляды встретились, какое-то странное чувство наполнило его сердце…

      А затем она отвела взгляд, и он облегченно и прерывисто выдохнул, радуясь, что это непонятное влечение исчезло. Очевидно, он переутомился, раз испытывал некие чувства к Аурелии.

      Люк