Украина и политика Антанты. Записки еврея и гражданина. Арнольд Марголин

к соблюдению порядка и уважению к чужой жизни и собственности. «Евреи – наши братья», гласили эти воззвания.

      Далее указывалось на всю позорность погромов царского времени и на то презрение к России, которые они вызывали у других народов, и объявлялось равенство и братство всех народов, населяющих Украину.

      Тон воззваний был убедительный, а главное – они были написаны простым, понятным для народа языком и дышали теплотой и искренностью. Безусловно, у Директории были самые благие намерения не только предотвратить гибельные для восстания и его целей анархию и погромы, но всячески обеспечить мирное и дружное сожительство всех народов на началах полного равенства.

      Местечко Триполье расположено весьма живописно на берегу Днепра, в гористой местности. Часть построек разбросана на вершине гор, часть – на относах, сбегающих к реке. По реке от Киева до Триполья около 50 верст, а по прямой линии – немногим больше сорока.

      В 7–8 верстах от Триполья, вверх по течению, ближе к Киеву, находится дачный поселок Плюты, одно из излюбленных мест летнего пребывания киевлян.

      Мы подъехали к Триполью около 10 часов вечера. В местечко ведут из Обухова две или три дороги. Конечно, ни возница, ни мы не могли знать о том, что повстанцы распорядились, чтобы ночью въезжали в Триполье лишь по одной из этих дорог. И мы попали как раз на запретный путь… Лошади неслись вовсю, они как бы чувствовали близость конца путешествия, а может быть, подгонял холодный ветер…

      Вдруг вдогонку нам послышались выстрелы и крики. Мы остановились, и нас быстро нагнал казачий разъезд. Стали объясняться. Сошли с телеги и пешком, снова под конвоем, направились в трипольский штаб. Наконец на сей раз в помещении штаба оказались уже и мои знакомые из числа родственников крестьян, которых я защищал в свое время по делам о самосудах, убийствах в драке и т. д…

      Нас встретили очень приветливо. Решено было поместить нас в одном из лучших домов местечка, у зажиточного купца Половинчика. Тут же нам гордо сообщили о том, что все пароходы задержаны и отведены в Плюты, где находятся под охраною разъезда казаков.

      Это был тяжелый удар… Мы снова были отрезаны от Киева.

      Но нельзя было даже показать и тени неудовольствия. А между тем повстанцы переоценивали значение для них захвата пароходов. Было морозно – река должна была остановиться со дня на день и налет на Киев с Днепра, на пароходах, уже все равно не мог осуществиться…

      Но разве в дни стихийного восстания есть время логически размышлять, взвешивать?

      Нас отвели к Половинчикам. Старики хозяева оказались на редкость милыми и гостеприимными людьми. У них уже поселили несколько человек из пассажиров, снятых с пароходов и застрявших поневоле в Триполье, а также эконома или управляющего имением соседнего с Трипольем помещика, Орлова, оставшегося нам потом весьма памятным.

      Нас заботливо накормили и уложили спать.

      На следующее утро меня навестил капитан одного из пароходов,