Крылья Киприды. Сергей Крупняков

и где же мне найти лучшую долю? Я раб, а живу в богатой и дружной семье. Я много и тяжело работаю, но умный труд дает достаток и мне. Не лучше ли это, чем попасть в руки к андрофагам, чтобы они выкололи мне глаза, отсекли два пальца на правой руке и заставили всю жизнь месить ногами глину для постройки их хижин?

      – Но я вижу в твоих глазах степь и коней, и ты летишь там, как сокол.

      – Ты, господин, и впрямь кудесник, – улыбнулся Скилл, – не напрасно Гераклид отдал столько денег на твою учебу в Афинах. Видимо, там учат видеть в глазах все?

      – Нет, Скилл, – Сириск улыбнулся, – после этого летнего похода я много узнал. Я был в плену у скифов. И понял – нет большей глупости, чем судить понаслышке, не видя того, о чем судишь. Среди скифов есть всякие. И я оставил там хорошего друга, его зовут Сим. Он многое поведал мне о скифах. А раньше я готов был убить любого, так много кочевники выпили нашей крови.

      – Знаю, Сириск. – Скилл помрачнел. – Я сам в юности бывал в набегах. Жаль, что так все устроено.

      – Жаль.

      Оба замолчали и долго смотрели на море. А волны шумели, все дальше и дальше накатываясь на берег. Вскоре Сириск встал, и они пошли к дому. Черные тучи затянули весь горизонт. Холодный ветер подул с севера. Над бескрайним морским горизонтом чуть пробивались золотые лучи заката. И море отражало их.

* * *

      Утро, светлое и свежее, в пении птиц и аромате роз, встретило Сириска волной здоровой силы, и он понял – рана отступила, и он сможет сегодня встать. Дела ждали его всюду и радовали своим азартом и интересом.

      Работа уже кипела на клере и только тут, во внутреннем дворике, было тихо – шум едва доносился сюда из-за стен дома. Сириск смотрел вокруг. Все было давно знакомо с детства, но многое и изменилось. Вот его комната. Сириск вошел в нее и первое, что бросилось ему в глаза, – пустота там, где висели его доспехи. Меч, шлем, панцирь, поножи – все осталось у скифов. Но было еще два меча. И отцовский панцирь висел на месте. И его шлем и поножи. Слегка поблескивая бронзой, доспехи ждали своего часа.

      – Не долго вам тут висеть, – тихо сказал Сириск и попробовал меч. Он был остр, как бритва, и Сириск улыбнулся, вспомнив отца. Гераклид все делал отменно.

      – Два меча и один панцирь – маловато на двоих, – услышал он сзади голос отца.

      – Отец! – Сириск обернулся.

      – Ты встал уже? Как рана?

      – Намного легче. Сегодня…

      – Родные стены лечат. – Отец улыбнулся, как в детстве. Они вышли в сад.

      – Поешь фиги, они уже заждались тебя.

      И верно, его любимое фиговое дерево все было покрыто темными, сочными плодами. Оно было особо дорого ему – ведь он посадил его вместе с мамой и растил и холил вот уже несколько лет.

      Сириск осмотрел сад. Все радовало его глаз: виноград набирал силу, старая груша обильно плодоносила. Виноградные лозы, что оплели всю ее крону, дали в этом году сотни увесистых кистей.

      – Хайре, брат! – Килико порхнула к брату, нежно обняла его и так же быстро убежала. Было много работы. Близилась пора сбора винограда.

      – А Крит где? – крикнул Сириск