Унесенные блогосферой. Татьяна Шахматова

систематизация должна закончиться обобщением и выводом: я послушно добавил пятую колонку.

      – Светлана здесь пишет про отпуск, – показал я на пост, на котором тетка меня застала. – Может быть, она работала неофициально?

      – Нигде она не работала, – убежденно отрезала Виктория. – Как говорил один известный лингвист по имени Джорж Серль, – вы его еще не изучали, так что расслабься, – при небольшом усилии воображения нетрудно представить себе ситуации, в которых форма высказывания не будет совпадать с его коммуникативной интенцией.

      Я особенно и не напрягался, потому что все равно мало что понял.

      – Другими словами, – продолжала Вика, раскладывая на кухне пирожки к чаю, купленные в булочной напротив. – Этот пост, как и в целом их страницы, говорит не совсем о том, о чем здесь написано. Понимаешь?

      – Нет.

      – Не прямое значение.

      – А какое?

      Она встала в дверях и нахмурилась:

      – Странно. Это вы уже должны были проходить. Это называется метафора…

      – Подожди, – перебил я. – Я знаю, что такое метафора. Это переносное значение: «глаз-алмаз», «железная леди» и тому подобное. Но при чем здесь…

      – Да, молодец, – Вика по обыкновению не дослушала, скрылась на кухне и завозилась с чайником. Параллельно она не забывала кричать мне в зал. – Только переносное значение – понятие широкое. Я говорю о метафоре, как о любом косвенном или образном выражении смысла. В каком-то смысле мы живем в мире метафор. Ты говоришь: спор – это война, и ты понимаешь, что это не поэтическая фигура речи, а самая близкая реальность. Ты споришь и ведешь себя как на войне – атаки, контратаки, и это не кажется тебе чем-то странным. Потому что это же так понятно: спор – это война. Или время. Что такое время?

      – Деньги, – крикнул я в ответ.

      – В посудной лавке гуляет…

      – Слон.

      – Тетя, достань…

      – Воробушка.

      – Все верно! Мы говорим на языке метафор, потому что не все в этой жизни можно и нужно выражать прямо. Странички наших убитых – это тоже своего рода метафоры. Вернее, метафора.

      – Метафора?

      – Ну, да. Одна метафора. Потому что все написанное тут – это метафора одной-единственной мысли.

      Поверить в то, что под этим безбрежным количеством слов и картинок скрывается только одна мысль, было довольно сложно. Я еще раз обратился к стене Светланы Романихиной, прокрутил страницу вверх и вниз, заглянул в глаза всем бесчисленным няшам и безоблачным курортам и, кажется, понял о чем говорит Виктория. Я встал со своего кресла и переместился на высокий барный стул на кухне. Тетка заменила обыкновенный стол на барный, поэтому и стулья к столу полагались соответствующие. Сама Вика вообще ела стоя, утверждая, что так пища усваивается лучше и не откладывается в ненужных местах.

      – Ты считаешь, они транслировали мысль «мы идиоты, у нас ужасный вкус»? – рискнул предположить я.

      – Нет. Это твоя мысль. Ты основываешься на собственной оценке написанного. А теперь встань на их точку зрения.

      – Ну, не знаю.