Там, где нас нет (сборник). Татьяна Устинова

тетя Маша сказала, что бабушку туда забрали. Только я думаю, что навряд ли она в королевстве. Там холодно и делать нечего. Только колдовать, а бабушка колдовать не умеет.

      В голове у Волкова опять ударили в гонг, и лошади понеслись по кругу, стуча копытами.

      – Почему бабушка... в королевстве? – спросил он зачем-то.

      – Не знаю, так тетя Маша сказала.

      – В царствии, – поправила Юля тусклым голосом, – в царствии небесном. Так тебе тетя Маша объяснила?

      – Точно! – просиял мальчишка. – Как это вы угадали? А я вспоминал, вспоминал!.. Она над нами живет, к бабушке в гости ходит. К ней какой-то валет должен прийти, а все никак не идет! А бабушка говорила, что он придет, и тетя Маша сказала, что она раньше надеялась, а потом перестала.

      – Бабушка давно умерла?

      Мальчишка виновато посмотрел на Юлю.

      – Я в календаре не понимаю, – сообщил он и шмыгнул носом, – хотя мне в школу на следующий год. Я зато в часах понимаю! Хотите, скажу вам, сколько времени?

      – Скажи.

      И пока мальчишка рассматривал часы под задранным рукавом ее шубы, она быстро вытерла глаза. Волков отвернулся.

      – Без двадцати десять! – объявил гном. – Правильно?

      – Двадцать минут десятого, – сказал Волков. – Правильно.

      – А почему ты один? Где родственники? Почему ты в магазин ходишь? – спросила Юля.

      – А кто же за меня пойдет? – рассудительно сказал мальчишка. – Больше некому, бабушка-то в царство уехала! А родственник у нас один, дядя Петя. Он в Тамбове живет. Есть такой город?

      – Есть, – подтвердила Юля и опять вытерла глаза.

      – А больше никого нет. Тетя Маша сказала, что меня обязательно придут забирать. Ну, чтоб я ждал.

      – Кто придет?

      – Из собеса, – произнес мальчишка привычное слово, – она говорит, государство об детях должно заботиться и бросать их не должно. Она говорит, что скоро придут и заберут меня в детдом. А я не хочу в детдом! Я туда не пойду!

      – Как... не пойдешь?

      – Юль, кончай эту канитель, а?

      – Не пойду, – заявил мальчишка совершенно по-взрослому, – бабушка всегда мне говорила – надень шапку как следует, ты что, детдомовский, что ли? И не пойду я туда ни за что! Я сам по себе жить буду.

      – Ты не сможешь.

      – Мне бы только вырасти немножко, а там я на работу устроюсь, – продолжал мальчишка, – бабушка говорила, что, когда я вырасту, мы с ней на юг поедем, на море! Она говорила, заработаешь и свезешь меня. Вы знаете, что такое море?

      Юля взяла Волкова за руку. Ее ладонь была холодная, маленькая, как птичья лапка, и несчастная. И дрожала. Волков подержал ее руку и сунул в карман своей куртки.

      – Павлик, постой, но как же ты... живешь? – Юля выдернула руку – единственное, что сейчас интересовало Волкова, – и присела перед мальчишкой на корточки. – Тебе же надо есть, пить, спать! Как ты все это делаешь?

      – А что? Я самостоятельный. Я вот молока куплю и хлеба и ем. Бабушка говорила, что на молоке с хлебом можно всю жизнь прожить и не болеть некогда.

      – Так, подожди, а социальные службы? Тебя должны были давно забрать!

      –