Апостол, или Памяти Савла. Павел Сутин

эйрплэйн». Пластинками обойдемся – «АББА» есть, «Тич-Ин» есть, подумал Дорохов, под Галкины самбы-румбы попляшем. Он подсоединил к «Аккорду» колонки от «Сатурна».

      Никон привел Пашку Гулидова по прозвищу Фельдмаршал. Тот был младше Никона на три года. Они подружились в стройотряде, на Курилах. Это только называлось «стройотряд», на самом деле они там вкалывали на рыбзаводе, пластовали кету по шестнадцать часов в сутки. Никон рассказывал про «красную икру ведрами». Ложкой, рассказывал, черпали из ведра, мазали на хлеб и водку заедали… С тех пор громила видеть не мог красную икру и красную рыбу. Пашка Фельдмаршал окончил музыкальную школу по классу виолончели. Никон звал его Инспектором Гулом и Паганини. Пришел Сеня, принес пять бутылок «Варцихе». Через десять минут в дверь позвонили Гена Сергеев с Борей Полетаевым. Они принесли газировку «Байкал» и были рады, что им выпала недорогая позиция. Проездом из Сокольников заглянула Нинка Зильберман. Позвонила из метро и томно сказала: «Мишунь, я на Пиросмани собралась, в музей народов Востока. Не составишь компанию?» Дорохов ответил Нинке, что соскучился по ней, что сейчас подтянутся мужики, и Галка здесь, и чтобы Нинка не ходила к народам Востока, поздно уже, закроются сейчас все музеи, а тотчас бежала к Дорохову. Нинка согласилась, и Дорохов поручил ей купить полкило масла. Последним пришел Тёма Белов. Перед тем как войти в квартиру, он пропустил вперед худощавую шатенку с серьезным лицом. Шатенка была красивая, изящная и немножко высокомерная.

      – Кравцова Вера Сергеевна, – представил даму Тёма. – Доктор-стоматолог.

      Девушка слегка поджала губы (Дорохов сообразил, что Тёма несколько перебирает в атаке на доктора-стоматолога) и поздоровалась.

      – Я не Вера Сергеевна. Просто Вера. Без отчества. Или у вас положено по отчеству? Артем сказал, что у вас тут очень… светски.

      – Вера, проходите, – Дорохов широко улыбнулся. – У нас можно как угодно. Хоть по позывным. Позвольте пальто.

      И, оттеснив замешкавшегося Тёму, он ловко принял у девушки пальто с беличьим воротником.

      Тёма недовольно поглядел на Дорохова и протянул полиэтиэленовый пакетик с малосольными огурцами.

      – Деликатес, старик, – величественно сказал он. – Взял такси, заехал на Черемушкинский рынок. Держи.

      – Такси. Черемушкинский рынок. – Дорохов развел руками и взял кулек. – К чему этот шик?

      Вера уже прошла в комнату. Тёма ткнул Дорохова кулаком под ребро, бросил ему на руки куртку и тихо прошипел:

      – Чего лезешь? Я разве не сумею принять у барышни пальто?

      И суетливо юркнул вслед за Верой Сергеевной.

      Дорохов ухмыльнулся, повесил на крючки Тёмину куртку и пальто с беличьим воротником.

      «Что-то мне подсказывает, что Тёме ничего не обломится, – подумал он. – Отчего-то мне кажется, что тут наш живчик не отобедает».

      В общем,