Делай деньги!. Терри Пратчетт

нанесенным. – Патриций усмехнулся тихой, наводящей страх улыбкой. – Насколько мне известно, те немногие экземпляры, которые остались в обращении у коллекционеров, приклеены к простым коричневым конвертам. – Глядя на непроницаемое лицо Мокрица, он вздохнул: – Скажи мне, господин фон Липвиг, хочешь ли ты сделать хорошие деньги?

      Мокриц хорошенько обдумал это и спросил с особой осторожностью:

      – Что случится, если я отвечу «да»?

      – Тебя будет ждать новая карьера, господин фон Липвиг, полная приключений и испытаний.

      Мокриц нервно переступил с ноги на ногу. Не нужно было оглядываться, чтобы понять, что кто-то уже встал у дверей. Кто-то умеренно внушительного телосложения, в недорогом черном костюме и без капли чувства юмора.

      – И, чисто теоретически, что случится, если я отвечу «нет»?

      – Ты можешь выйти вон в ту дверь, и мы больше не будем возвращаться к этой теме.

      Другая дверь. Через ее порог он не переступал.

      – Вот в эту? – Мокриц встал и указал на дверь.

      – Совершенно верно, господин фон Липвиг.

      Мокриц повернулся к Стукпостуку:

      – Одолжи мне свой карандаш, пожалуйста. Благодарю.

      Он подошел к двери и отворил ее. Там он театральным жестом приложил ладонь к уху и бросил карандаш.

      – Посмотрим, как до…

      Тюк! Карандаш отскочил и покатился по самому что ни на есть твердому полу. Мокриц подобрал карандаш, уставился на него и побрел обратно на свое место.

      – Разве не там раньше была глубокая яма, утыканная кольями? – спросил он.

      – Ума не приложу, с чего ты это взял, – ответил лорд Витинари.

      – Точно была, – не унимался Мокриц.

      – Стукпостук, как ты думаешь, почему наш дорогой господин фон Липвиг полагает, что за этой дверью когда-то была глубокая яма, утыканная кольями? – спросил Витинари.

      – Понятия не имею, откуда у него могли возникнуть такие мысли, милорд, – пробормотал Стукпостук.

      – Я очень доволен работой на Почтамте, между прочим, – сказал Мокриц и поймал себя на мысли, что как будто оправдывается.

      – Кто бы сомневался. Из тебя вышел выдающийся главный почтмейстер, – сказал Витинари и повернулся к Стукпостуку. – Здесь мы закончили. Можно приступать к утренней корреспонденции из Орлеи. – С этими словами он бережно вложил письмо в конверт.

      – Да, милорд, – отозвался Стукпостук.

      Тиран Анк-Морпорка погрузился в работу. Мокриц бессмысленно наблюдал за действиями Витинари, который вынул из ящика стола небольшую, но увесистую на вид шкатулку, достал оттуда палочку черного сургуча и накапал его на конверт с таким сосредоточенным видом, что Мокрица это взбесило.

      – Это все? – спросил он.

      Витинари поднял на него взгляд, как будто удивленный тем, что он еще здесь.

      – Конечно, господин фон Липвиг, можешь быть свободен.

      Он отложил сургуч и достал из шкатулки черный перстень с печаткой.

      – И все, и никаких проблем?

      – Нет, ровным счетом никаких. Ты стал образцовым