Наряд. Книга II. Южный крест. Ярослав Калака

тогда сначала в столовую.

      – Здорово.

      – А что такое 47-е окончание? 13-е – это Южный крест?

      – Да. 13-е окончание – это весь Южный крест в целом. Ну а в нём ещё несколько окончаний. В том числе и мы – 47-е. Просто, в отличие от других, мы под боком, рядышком. Меняев, ну ты уже понял, – командир всего Южного креста. А Лопарёв – только 47-го окончания.

      – Спасибо.

      – За что?

      – Что рассказываешь.

      – Пустяки.

      – Слушай, неужели Южный… 13-е окончание настолько большое?

      – Хех! Ты даже себе представить не можешь, Митя, насколько! Кстати, за какие это такие заслуги, ну если, конечно, не секрет, курсанта определили сразу на КП?

      – Прости, Валерия…

      – Зови меня просто Лерой.

      – Хорошо. Лера, если честно, я даже не знаю, куда меня определили. Да и что такое КП, – тоже.

      – Ну дела. КП – это командный пункт. Подразделение Василькова, есть у нас такой майор. А занимается это подразделение тем, что в части, его касающейся, отслеживает всё, что творится в 47-м окончании, запрашивая на свои действия разрешение командира, конечно. Особенно КПшники следят за теми группами, которые покидают с разными целями нашу систему. Это и внешние подземные патрули, и наземные разведчики, короче, мало ли кто. Одним словом, больше всего ключей от наших, образно говоря, ворот – у них.

      – Здорово, – понравилось мне.

      – Ну да. Почему Василькову дали курсанта – это конечно, вопрос, но ты можешь быть своей судьбой доволен: место стоящее.

      – Слушай, а мне отдадут мои вещи?

      – Конечно. Они уже ждут тебя в профике.

      – А что такое профик?

      – Профилакторий. Место, где ты будешь жить.

      Так разговаривая, мы незаметно для себя самих пришли к озеру.

      – Слушай, Лера, – спросил я после того, как мы сели в лодку, – когда мы с Мартыненко плыли сюда, я посветил в воду факелом и увидел какую-то страшную тень. Ты не знаешь, что это могло быть?

      – Сильно испугался?

      – Если честно, то очень.

      – Не стоит. Это был протей.

      – Кто?

      – Протей. Они слепые. Но могут чувствовать свет кожей. Вреда от них никакого, а ещё знаешь что интересно? Они могут и рожать детёнышей, и откладывать яйца.

      – Ух ты.

      – Ага. Рыбин говорит, что, скорее всего, они личинки каких-то давным-давно вымерших громадных хвостатых амфибий. И их щитовидкам не хватает определённых микроэлементов, чтобы запустился естественный механизм, который превратил бы их в хвостатых чудовищ. Правда, занятно?

      – Ага, – ответил я. – Давай я погребу?

      – А ты умеешь?

      – Не очень.

      – Тогда лучше покатаешься потом. Мы сейчас торопимся, да и потом, насколько я поняла, ты хочешь есть.

      – Хорошо. А озеро глубокое?

      – Это да.

      – У вас их что, много?

      – Много. И кстати, в некоторых можно купаться. Вода подогревается геотермальными источниками.

      – Ты шутишь?

      – Нет,