Княжья служба. Дальний рубеж. Юрий Корчевский

подтянутся. Понял ли?

      – Чего ж тут непонятного.

      Мне дали рулончик пергамента с сургучной печатью, осенили крестом. Проводник уже стоял рядом. Мы оседлали коней, рванули с места галопом.

      Проводник выбирал малохоженые тропы, известные лишь ему одному броды, местами скакали по дорогам. Изредка попадались разоренные деревеньки, убитые крестьяне во дворах, избы стояли с распахнутыми дверьми, и – полная тишина: ни мычания коров, ни кудахтанья кур, ни хрюканья свиней. Все сожрали проклятущие татары.

      К вечеру добрались до княжеского лагеря. Еще на подступах нас остановили дозорные, сопроводили в лагерь. Причем сопровождали вдвоем, руки на рукоятках мечей, – не поймешь – то ли провожают, то ли конвоируют.

      У большого шатра остановились. Один из сопровождающих прошел внутрь, и нас тут же пригласили. Но впустили меня одного, проводник остался снаружи. У самого входа ко мне подошел боярин.

      – Чей холоп?

      – Боярина Охлопкова. Имею письмо к князю от бояр Замойского и Трошина.

      – Давай письмо.

      – Мне еще на словах поручили сказать.

      Боярин помялся.

      – Ну, пошли, только коротко, занят князь.

      Боярин откинул внутреннюю занавеску, мы прошли вглубь. На устланной коврами земле восседал на складных походных стульях князь с ближними боярами. Все уставились на меня.

      Я, поклонившись, протянул письмо. Пока один из бояр разворачивал пергамент, я пересказал князю все, что удалось узнать от пленного. Меня выслушали со вниманием. Когда я закончил говорить, князь одобрительно крякнул:

      – Ценные сведения, а то в разных местах появляются небольшие отряды, а где главное гнездо, куда бить надо, было неведомо. Молодцы бояре! С утра выступаем, ты с проводником дорогу до своего лагеря покажешь; сейчас иди, отдыхай. Вас покормят.

      Нас с проводником сытно накормили, и мы улеглись спать. Надо было набираться сил – завтра снова скачка, да еще с большим войском, узкими тропами не пройдешь, только по большакам – стало быть, путь длиннее окажется, дай бог к завтрашнему вечеру добраться.

      Так и получилось. Мы с проводником скакали во главе большого дозора, за нами в отдалении – князь с боярами и дружина.

      К своему лагерю добрались, когда начало садиться солнце. Князь уединился в шатре с боярами на совет, а я нашел свой десяток и с удовольствием улегся. Лошадь – не мотоцикл, весь день деревянным седлом по седалищу било, наверняка завтра попа синяя будет.

      На следующий день после завтрака оседлали коней и выехали из лагеря. Обозы остались здесь, чтобы не мешать в дороге. Наша десятка была в средине колонны, сразу за княжеской дружиной. По моим прикидам, в колонне было около трех тысяч воинов, и войско наше растянулось на две версты. Все бы хорошо, если бы пыль не поднималась столбом и была видна издалека, здорово демаскируя колонну. Скрыть передвижение такого войска было затруднительно, и я опасался, что татары или уйдут с пленниками, или устроят засаду.

      Действительность оказалась лучше – татары осаждали Данков, высланные князем лазутчики сняли татарских