Этот прекрасный сон. Джейми Макгвайр

ткнул себя пальцем в грудь и поморщился: невероятно, но даже такой пустяк причинил мне боль. Я не был слабаком и большую часть свободного времени проводил в спортзале. После разборки на заднем дворе школы в седьмом классе я понял, что лучше сбрасывать лишние эмоции при помощи тренажеров и штанги, чем ввязываться в потасовки и однажды попасть в отдел для несовершеннолетних правонарушителей.

      – Вот этот парень, – уточнил я. – И он почему-то не напился до бесчувствия, не выставил себя полным идиотом и не завалился в спячку на целые сутки.

      – Видно, просто не старался. – Наградив меня кривой ухмылкой, Куинн прошлепал на кухню и открыл холодильник. – Надо бы подкупить жратвы, приятель. Кто же так принимает гостей?

      – Ты не гость. Кстати, если бы я жил у матери в подвале, то позаботился бы о собственных продуктовых запасах.

      – Я просто живу с ней в одном доме. И ни в каком не в подвале.

      – Она стирает твои трусы?

      – Вопрос неуместен.

      – Ну и фиг с тобой. Сейчас я переоденусь, а потом мы пойдем в «Тутиз» и купим яиц.

      – На твои деньги?

      Стиснув зубы, я бросил в корзину для грязного белья рубашку с кофейным пятном.

      – Просто пошевеливайся, и все.

      – Ладно, ладно, – ответил Куинн, натягивая джинсы. – Какой ты злобный!

      Я вздохнул:

      – Постарайся сегодня не говорить глупостей особям женского пола.

      – А, так ты все еще сердишься из-за Джейкобс?

      Я выдернул из петель ремень, сложил его вдвое и грозно уставился на Куинна. Он поднял руки:

      – О’кей. Ты прав. Я облажался. Просто разнервничался и решил глотнуть жидкой храбрости.

      – Ты глотнул ее столько, что превратился в жидкого осла.

      – Ну, не так уж я был плох.

      – Сначала ты утверждал, что Эйвери – с севера, а потом выблевал на асфальт суши и изюм.

      Куинн повертел головой, пытаясь припомнить события прошлой ночи:

      – Черт!

      – Вот и я о том же. – Мне вспомнилось, какое у Эйвери было лицо, когда она распрощалась со мной в больничном коридоре. Ей удалось взять верх, и она это знала. – Одевайся давай.

* * *

      Слопал я столько, что хватило бы на небольшую деревню. Теперь я хотел только спать. Куинн не вернулся ко мне, а затащил меня к своей матери, чтобы задобрить яблочным пирогом. Мы помогли ей поднять на третий этаж спальный гарнитур, который она купила в магазине подержанной мебели.

      – Старик, с тобой точно все в порядке? – Прислонясь к кухонной столешнице, Куинн уминал здоровенный кусок пирога.

      – Жить буду.

      Мой приятель только покачал головой. Он знал, что няньки мне не нужны. Несмотря на частые проколы, Куинн был хорошим парнем.

      – Какие планы на вечер, мальчики? – спросила его мать, протягивая ему салфетку и стакан молока.

      Я чуть не прыснул со смеху: в присутствии мамочки, вспыльчивой итальянки, Куинн становился совершенным размазней.

      – У меня есть кое-какие дела. – Я махнул рукой и направился к двери. – Спасибо за пирог, миссис Чиприани.

      Мой