Чагудай. Александр Ермак

задумался:

      – Ну, вот в школе пытаются воспитывать. Мать иногда ворчит. А отец с братом наоборот хвалят, когда я кого-нибудь побью. И пацаны, конечно, одобряют.

      Пойгу развел руками:

      – Вот ты и подумай, чему тебя больше учат: договариваться или драться?

      Чего тут было думать:

      – Драться.

      – И я так понимаю, – вздохнул Пойгу.

      А у меня возник новый вопрос:

      – А в других местах, не в Чагудае – везде так же? Или бывает по-другому, как в книжках, в кино, по телевизору показывают?

      – Конечно, бывает по-другому. Город Шольский не можешь не знать?

      Я кивнул:

      – Конечно. Мать туда в больницу ездила. И Варю возили. И дед у меня там в войну был. И на карте я знаю, где это.

      – Так вот в Шольском люди вежливо здороваются, не плюют под ноги, спорят на словах. Иногда кричат друг на друга, но не дерутся, договариваются в конце концов миром сами или через суд…

      – Почему же у них так?

      – Видишь ли, есть такие вещи, как культура, соблюдение законов…

      Мне стало обидно:

      – А как же мы? Как нам?

      Пойгу пожал плечами:

      – У нас, к сожалению, все по-другому. Здесь проще всего тем, кто ни о чем не задумывается.

      – А если я не могу не думать?

      – То плохи твои дела.

      Учитель оглянулся и достал из кармана маленькую фляжку. Ни у кого такой в поселке не было. Но внутри плескалось все то же самое – водка. Мы замечали, что от Пойгу попахивает. Но никогда он не пил при учениках. А сейчас при мне не стеснялся. И вообще говорил со мной, как со взрослым. Или я уже стал взрослым? Или ему просто не с кем было больше поговорить об этом?

      Я отчаянно вопросил:

      – Что же делать?

      Пойгу глотнул:

      – Бежать тебе надо отсюда, Николай. Бежать. Пока голова еще соображает и пока тебе ее не проломили.

      – Да я сам кому угодно…

      – Вот-вот… – смотрел на меня Пойгу умными грустными глазами.

      – А вы?

      – А мне уже поздно.

      – А почему раньше…

      Он снова отхлебнул из фляжки:

      – А раньше, раньше у меня и мысли такой не было – бежать. Думал, я – такой умный, сильный – справлюсь с Чагудаем. Но он оказался сильнее.

      – Сильнее?

      Учитель вертел в руках фляжку:

      – Ты знаешь, я тоже чагудайский. Как ты, здесь родился. Вырос. Как ты, над жизнью размышлял. Хотел и других людей научить думать. Поступил в институт в Шольском. Учился хорошо, и меня там в школу хотели взять на работу. А я домой в Чагудай вернулся. И знаешь, поначалу все вроде получалось. На уроках мы с ребятами спорили. После занятий ставили спектакли. На них приходили родители… А еще в школе организовали краеведческий музей. Во дворе у нас была опытная станция по растениеводству… Конечно, не все учились хорошо. Но на лучших равнялись. Даже двоечники носили в кармане носовой платок. И никто в школе не матерился…

      Пойгу еще отпил и задумался, видимо, вспоминая. Я спросил:

      – А деревяшки и стекла у забора, это от той станции по растениеводству?

      Учитель