Волчий корень. Николай Старинщиков

ка, если он такой у вас непонятливый…»

      Ефремов замолчал, обреченно глядя в окно. Там шел дождь. Непогода стояла вторые сутки. До этого была жара. Тогда и случилось с их сыном несчастье.

      Степаныч скачет взглядом с дерева на дерево, с дома на дом. Он ищет выход из положения и не находит.

      – И ты опять промолчал? – спрашивает Серафима Семеновна.

      Супруга почему-то уверена: стоит сказать какие-то нужные слова – и сына освободят. Или хотя бы отпустят под подписку.

      – Думаешь, это поможет? – Ефремов отворачивается от окна. – Навредит – обязательно. Молчать пока что надо.

      – Неужели так трудно? Работал ведь тоже когда-то.

      Степаныч подпрыгнул за столом. Ему надоело слушать старушечьи бредни.

      – Не верю я в его виновность. Подсунули ему…

      – А я о чем! Именно, что подкинули!

      Серафима Семеновна размазывает по лицу бесконечные слезы.

      – Отец ты ему или кто? Сказал бы им тоже – сам, мол, служил в милиции. Отпустите вы его ради Христа. Они же ведь тоже люди.

      – Забыли меня там давно…

      – Ходить надо было… Навещать…

      – А работать когда?!

      – Вот и наработался…

      У Степаныча голова шла кругом. Олегу перед этим навязывались со своими услугами какие-то люди, но тот отказался – не нужна ему охрана. У него своих средств достаточно: сигнализация, видеокамера над входом. Да и нет тех денег, какие с него запросили. А была бы, допустим, охрана – в офис просто так никто не вошел бы. Однозначно…

      – Так и будешь сидеть? – доставала жена. – Делать ведь что-то надо.

      – Не мешай. Я думаю…

      Супруга встала и вышла в зал. У нее работа неожиданно там появилась – вещи с места на место перекладывать.

      – Надумал? – возвратилась она.

      Она подошла и в упор посмотрела мужу в глаза – тот явно бездействовал.

      – Адвокат просит пятьдесят тысяч… – сказал Степаныч.

      – Рублей, что ли?

      – «Зелеными» не хочешь?!

      У Семеновны в удивлении отпала челюсть.

      – Ты не ослышалась. «Иначе, говорит, по вашему делу работать не буду…»

      – Уму не постижимо. Что у них там за ставки…

      – Опомнилась… С луны прилетела…

      – Где взять?

      – Вот и я думаю…

      Ефремов Иван не имел таких денег никогда. Ему не приходилось их видеть даже в чужих руках. У Олега денег тоже нет – фирмочка у него так себе. Едва успевал платить налоги. И вдруг – на тебе!

      Степаныч едва соображал. Негде взять эти средства. Квартиру продать если, хрущевку, и то не соберешь. Сноха попалась небогатая. Плюс ко всему ребенок, внук.

      – Придется мне снова туда идти, – выдавил из себя Иван Степанович. – Дождь кончится – пойду. Николай Николаевич должен меня помнить.

      – Правильно. Иди. Сразу надо было…

      Серафима Семеновна присела к столику и стала учить супруга.

      – Зайдешь… Так, мол, и так – работал тоже у вас… следователем…

      – Старшим, – поправил Степаныч.

      – Ну, ты знаешь, как там сказать.

      Ефремов насупился. Освобождение сына казалось ему неразрешимой задачей: ведущий дело следователь даже говорить с ним не захотел, так что надеяться оставалось только на адвоката. А тот вел тоже странную линию, назвав фантастическую сумму, которая, как он прямо сказал, – уйдет вся практически следователю.

      «О чем мы говорим? – думал Степаныч. – Взятку дать собираемся – лишь бы освободить невиновного… Но какая же это взятка, если человек невиновен! Это же вымогательство чистой воды…»

      – Помнишь, – говорила жена, – тебе цыган кинул деньги на стол и убежал? А ты бегом за ним несся по коридору…

      – Не догнал.

      – Потом с этими деньгами – через дорогу и в сберкассу. На строительство церкви пожертвовал. Целых сто рублей. Красными червонцами… И даже квитанцию принес…

      – Цыган скупой попался… Кинул бы больше – может, не стал бы жертвовать…

      Жена махнула на него рукой: так и так сдал бы – феномен известный…

      – Одного боюсь, – соображал Степаныч. – Узнают, что я бывший мент, – запрутся. И будут гнуть прежнюю линию. Где в таком случае гарантия?

      – Смотри сам…

      – Вот здорово! – опешил Степаныч. – Опять виноват буду…

      – Не будешь. Собирайся. Кончился дождик. Зонтик возьми и ступай. И без Олега не возвращайся.

      Степаныч даже сплюнул от таких слов – неисправимый человек эта Серафима. Хотя и жена.

      – Иди! – напутствовала та. – Всё равно денег нет! С богом…

      И Ефремов с зонтом в руке и с красным пенсионным удостоверением в кармане снова покинул квартиру. Будь что будет. Надо искать какие-то выходы. Не может такого быть, чтобы сын наркотой занимался –