Зодчий из преисподней. Наталья Лапина

Ни огонька, ни искорки, и даже крылечко превратилось в сугроб.

      Он не поленился перейти на противоположную сторону улицы, подойти ближе. Окна без стекол, покрытые сажей стены. Когда же магазин сгорел? Судя по запаху – не так, чтоб уж очень давно. И не дотла, вполне можно отремонтировать.

      Борис заторопился в центр, к знакомому универмагу. Увидел издалека – еще работает. Однако, едва переступив порог, услышал грозное предупреждение визгливого голоса:

      – Назад! Назад! Мы уже закрываемся!

      Молодая девушка, новенькая, Боря видел ее впервые.

      Прошел мимо, тихонько буркнув:

      – Я быстро.

      В нос сразу же ностальгически ударил неистребимый запах пряностей. Интерьер внутри почти не изменился, а вот ассортимент товаров значительно расширился. Похоже, и качество также. Поменяли местами отделы. У продавщиц – новые одинаковые халаты с белыми воротничками. Атласные, темно-зеленые.

      – Боря? Борис, это ты? Господи!

      Засмотрелся на халат и не узнал было Тосю Шишлянникову, женщину младшего бальзаковского возраста, но внешне еще даже очень ничего – по провинциальным меркам.

      – Боже, глазам своим не верю!

      Тур скривился:

      – Что, вроде призрака из могилы?

      – Н-нет. Просто не ожидала. – Тося наконец приветливо улыбнулась. И по-матерински вздохнула: – Тебя отпустили или сбежал?

      – А вы как думаете, теть Тося? А?

      – Я не думаю, я просто рада тебя видеть.

      Она ловко протиснулась между двумя витринами-холодильниками – с колбасой и молочными продуктами:

      – Дай-ка я обниму тебя, бандита…

      Расчувствовавшийся Боря обнялся с Шишлянниковой. Потом она окинула взглядом его более чем скромную экипировку:

      – Ты насовсем – или как?

      – Или как. Тянет преступника на место преступления. – Борис обрадовался бывшей сотруднице, будто родню встретил. Но добавил сурово: – Короче, дело есть к Свинаренке. Кирилле Ивановичу.

      – А его и след простыл! – Знакомо пробасил мощный и сильный голос. Это подошла и Глафира Петровна, ветеран советской торговли, массивная, крепкая и непоколебимая, настоящий монумент за прилавком. – Мы все так сразу и поняли, что он тебя подставил, Борька. Чтоб такой парень – и воровал? А он – свинюка еще та. Убедились на личном примере. Все – и на все сто! Процентов.

      – И где ж он сейчас?

      – Уехал! Только и видели!

      – А бизнес? У него ж тут не один магазин был.

      – Распродал.

      Тося не могла допустить, чтобы главные новости сообщил кто-то другой и решительно добавила:

      – Распродал вообще все. Дочиста. Сразу после того, как тебя засадил. И универмаг этот, и кооператив, и магазины – все продал. Говорил, ты ему все дела подорвал, разорил вконец. Тот еще брехун! Как теперь открылось, он нигде не продешевил. А нам зарплату за полгода так никто и не вернул. Чтоб ему пусто было!

      – И куда ж он подался?

      – Нам не докладывал. Уехал – и концы в воду, сам знаешь, –