Каникула (Дело о тайном обществе). Артур Крупенин

что, если мы ее?..

      Вероника кивнула. Лучко положил статуэтку на мраморную пепельницу, взял с полки увесистую книгу и ударил. Фигурка с хрустом раскололась. Среди осколков показалось что-то, похожее на сложенную вдвое тряпицу. С позволения следователя Глеб извлек находку из пепельницы и аккуратно развернул.

      Все трое с недоумением уставились на потемневший клочок, в центре которого была начертана пятиконечная звезда. Над звездой виднелась надпись: taro. Верхний правый угол листка истлел так, что последняя буква едва читалась. Прямо под звездой листок заканчивался неровным, извилистым краем. Глеб провел по нему пальцем:

      – Линия разрыва совсем свежая.

      Следователь тоже потрогал срез:

      – Согласен, но что это за бумажка?

      – Это не бумага, это пергамент, – уточнил Глеб. – И похоже, очень старый.

      – А что означает надпись?

      – Очевидно, речь идет о картах Таро. Хотя в европейских языках это слово традиционно пишется с «t» на конце.

      – Ну и куда же подевалась эта «t»?

      – Видишь оборванный угол? Возможно, она как раз и была здесь.

      – Подождите, но какое отношение все это имеет к смерти Рамона? – вмешалась в разговор Вероника.

      – Пока неясно, – пожав плечами, ответил Глеб.

      Вероника положила руки на стол и бессильно уткнулась лицом в ладони.

      – Думаю, тебе снова придется воспользоваться своим даром, – предложил Лучко.

      Вероника подняла голову и встретилась с Глебом глазами.

      – Пожалуйста, если тебе не трудно. – Затем она, как во время предыдущего видения, отсела в угол комнаты.

      Глеб вяло улыбнулся:

      – Всегда пожалуйста.

      Он довольно долго сосредоточивался, прежде чем контуры комнаты начали погружаться в темноту.

* * *

      Человек, который прятал пергамент в копилку, испытывал явное беспокойство – движения рук были нервными и неуверенными. Даже если бы Глеб не поймал отражение знакомого лица на полированной поверхности стола, он бы все равно с полной уверенностью сказал, что этим человеком был Рамон Гонсалес.

      Слегка утеряв концентрацию, Глеб поймал себя на мысли, что ощущает себя мужем Вероники. Чувство было очень странным. Он снова попытался сосредоточиться, но момент был упущен и образ сидящего за столом человека постепенно рассеялся, как облако сигаретного дыма.

      Глеб рассказал о том, что видел. Выслушав его, Лучко переспросил:

      – Значит, пергамент в копилку засунул сам Гонсалес? Во как!

      Вероника всплеснула руками:

      – Послушайте, мне хоть кто-нибудь объяснит, ну что такого в этом клочке, что Рамон даже под пыткой не отдал его бандитам?

      Глава 7

      Старая любовь не ржавеет?

      Переулок, где проживало семейство Буре, выглядел тихим и патриархальным, несмотря на близость к Садовому кольцу. Дверь открыл сам профессор. Даже в домашней обстановке он как всегда был сама элегантность: светло-бежевые брюки, кипенно-белая сорочка, голубой жилет и синий в зеленый горох галстук-аскот.

      – Борис