Матушки. Очерки о подвижницах благочестия наших дней. Владимир Чугунов

пытаясь восстановить его против обеих матушек исключительно по неразумной ревности. И оговаривала, и оговаривала… Пришлось отойти от греха, не дать тлеющим головешкам разгореться… И головешки, так и не разгораясь, тлели до самой смерти духовника. Об этом сообщали приезжавшие от отца Парфения духовные сёстры. Сам отец Парфений в данном случае ни в чём не погрешал. По примеру Христа он готов был оставить всех не заблудших ради оной заблудшей овцы. И матушки это прекрасно понимали. Не было ни обиды, ни зависти – была только сердечная молитва за болящую сестру…

      После причастия, не спеша, шли вдоль бульвара или по монастырскому двору домой. Ласковое грело солнышко, носились стаями воробьи. И голуби, давно уже облюбовав крышу их кельи, спускались в небольшой палисадничек с чахлым клёном на углу, и важно выхаживали по свежей, недавно оттаявшей земле, во что-то тычась голодными клювами. На ветвях клёна висели кормушки, на кормушки то и дело садились пугливые воробушки и тотчас вспархивали, раскачивая их. Голубям корм сыпали прямо на землю – благо, она уже обнажилась, как всегда, очень рано в Москве.

      И вид кирпичного пятиэтажного здания, воздвигнутого между стеной келий и зданием собора, казалось, ничуть не удручал. И матушки, когда выходили посидеть в палисадничек, частенько замечали любопытные лица преподавателей, уважительно-удивлённо посматривающих на них из окон. О том, что они тайные монахини, в этом учебном заведении знали, вернее, догадывались все. И догадаться-то было не сложно. Во всём тёмном, с четками на левой руке, – и такие тихие, такие русские, как со старинных картин… Так рассказывал Игорь Иванович, впоследствии часто матушку посещавший, а тогда преподаватель-атеист.

      За трапезой в такие дни по уставу полагалось вино, но матушки по обычаю варили компот из кураги – и вкусно и для больного сердца полезно. А сердечко у матушки Варвары побаливало давненько. Как установили врачи, не один раз она перенесла микроинфаркты. Поэтому о здоровье своём матушка заботилась. Готовила компот из кураги, употребляя и мёд, и грецкие орехи. Ну, а больше и ничего, так только, когда совсем прижмёт, корвалольчику, валидольчику, валокординчику, на худой конец примет глицерин. И об этом, кроме матушки Елены, поначалу мало кто знал. Для всех других матушка была здоровее некуда. Всегда весёлая, бодрая, приветливая, всегда рада услужить, накормить, обогреть, помочь… Вот и тянулся к ней страждущий, задавленный скорбями народ или, как любила выражаться матушка Варвара, «маленький человечек». Такой ма-аленький, такой не-эмощный, погладь его по головке, пожалей – и он уже Божий… Вот она и гладила, и жалела, и молилась. Молилась за всех, кто нуждался, просил, о ком болезновало её материнское сердце.

      Компот из кураги был такой вкусный, что матушка Варвара порою, выпивала целых два бокала! и, виновато улыбаясь, говорила Иисусову образу: «Господи! Какой вкусный компотик!» И всё. Хотя для «победы» нужно было один бокал. Замечание об одном бокале не риторическое. Вопрос