Победителей судят потомки. Марик Лернер

лицо полотенцем, удивилась она.

      – Ну столько лет прошло, а мы в церкви и не были. Невенчанные живем.

      – Ой, да теперь только людей смешить! Дети наши справные и не просто Ломоносовы, графья. – Она хихикнула.

      По нынешним временам такое титулование выше княжеского будет. Я высокоблагородие, а родовитым князьям такового не положено. А еще сиятельство, как сенаторы, и Стокгольмский, что гораздо почетнее, и таковых нас на всю Российскую империю помимо меня всего три: Давыдов-Крымский, Долгоруков-Кавказский и Ломан-Балканский. Фридрих Ломан уже скончался, однако потомки имеются, и подобное отличие не последнее дело.

      Про себя можно признать, гениальных полководцев среди нашей компании не имелось, зато все настоящие крепкие профессионалы и научились не следовать слепо шаблонам и инструкциям. Так что честно заслужили титулы весомыми победами на полях сражений.

      – Сказал бы мне кто в детстве…

      – Дворяне паршивые, – зло говорю. – Знаешь, что мне Юрка заявил, когда я ему в последний раз нотацию читать пытался? Ты, говорит, сын крестьянский, а я фельдмаршала. Мне так прижимисто вести себя нельзя. Я эту родную кровиночку чуть не прибил за такие слова.

      – Перебесится, – с не особо понятной мне уверенностью отмахивается Стеша. Будто не сама буквально сейчас просила воздействовать. Гулять наш сынуля научился не по-детски, а она все над младшеньким трясется. Здоровый уже лоб, я в его годы полком командовал.

      – В армию отправлю! – вознегодовал я. – Пусть послужит, как нормальный человек, и в чувство придет. И не на Кавказ, под крыло к брату. В Сибирь загоню!

      Глава 2. Почти внучка

      – А, ты уже здесь, – говорю, с удовольствием разглядывая Софью.

      Девочка выросла высокая и очень симпатичная, на мой взгляд. Не красавица, но без излишней полноты, столь ценимой в нынешнее время. На щеках приятные ямочки, когда улыбается. Всегда нравились такие. Полногрудая, с яркими живыми глазами, умело подчеркивающая фигуру платьем. Современная стилизация под крестьянку. Никто на улице не спутает, но это специально под мои простые вкусы надето. Что-то ей точно надо.

      – Вас жду, – почтительно заявляет и ресницами хлоп-хлоп. Сплошная невинность.

      Я на такие штуки и в молодости не покупался, зато теперь уверен в правильности догадки.

      – И почему тебя родители не назвали Еленой, прекрасная?

      Тут она мило и не запланированно покраснела. Блондинка с нежной кожей, и румянец на щеках хорошо заметен.

      – Скажете тоже!

      Главное, она во всех смыслах здоровая и крепкая. В детстве простая пища, подъем спозаранку, отсутствие сюсюканья. Бегала босиком с деревенскими и казачьими детьми по улицам.

      – А я всю правду нынче говорю. Теперь уже можно.

      – То есть раньше врали регулярно, Михаил Васильевич? – заинтересованно спрашивает.

      – Софья! – возмущенно воскликнула Стеша.

      В восемнадцатом веке не было принято, чтобы родители воспитывали