Кривые треугольники – 2. Ульяна Завацкая

играя, увертывался с язвительной улыбкой на губах от ее маленьких легких кулачков, но вскоре ему надоело это неуважительное отношение к его персоне, и он, перехватив ее запястья, с осторожной безжалостностью завел ее руки за спину, настойчивым кольцом своих рук прижимая к себе. Она со всей силы злости пыталась вырваться, но словно в смирительной рубашке, чем больше она сопротивлялась, тем неумолимее затягивался жесткий узел. Обессилев, Лаура обмякла и, если бы не его руки, твердо удерживающие ее, она бы упала. Нежно удерживая ее, он нашел ее губы губами. Она положила свои руки на его плечи, желая оттолкнуть, но вместо этого ее пальцы стали поглаживать стальные мускулы его предплечий, поползли вверх и зарылись в его мокрые после дождя, растрепанные, упрямые волосы. Неожиданное оглушительное чувство неги захватило все ее существо. И вопреки своему разуму, который, все еще продолжая сопротивляться, отчаянно протестовал, ее тело больше не подчинялось ей, оно, освободившись, с отчаянной гневной страстью жило своей собственной жизнью, собственными чувствами. Прильнув к нему, она чувствовала биение его сердца, ощущала каждый удар. Для нее больше не существовало настоящего, будущего и прошлого. Существовал только этот миг, когда нет ничего важнее, чем слышать, как ритм его сердца восхищенным трепетом отзывается в ее теле, чувствовать этот стук, отзывающийся пульсом в висках. В ней полыхал чудесный, оглушительной силы, огонь, сжирающий пожар, который сжигал все и вся и, очищая, вел в мир забвения.

      Когда их губы разомкнулись, и он заглянул в ее глаза своим золотистым пылающим взглядом. Она поняла, что нет ничего важнее на свете, чем быть сейчас здесь с этим нежным незнакомцем, чувствовать его руки, ласкающие ее тело, его губы, целующие ее, и не важно, что будет потом, не важно, что будет в туманное завтра и наступит ли оно вообще.

      – Давай объявим перемирие?! – тихо сказал он, и его голос был густым и бархатно-хриплым. Она лишь улыбнулась ему слабой, растерянной улыбкой. И он, изогнувшись с изящной грацией молодого льва, легко поднял на руки и, пронеся из полумрака сквозь свет, стал подниматься наверх по невероятно долгой, как показалось Лауре, извивающейся лестнице.

      – Так, наверное, поднимаются в рай, – подумала вслух Лаура.

      – Да! И я больше никогда не позволю тебе отсюда спуститься! – пообещал Орландо горячим шепотом, – Я увезу тебя из этой дождливо туманной страны, где кругом нас поджидает горе и ненастье, далеко-далеко. Там море счастья, солнца и тепла. Там нас ждет хрустальный замок. Там ночами люди поют чудесные песни, веселятся и танцуют до утра в водовороте восхитительных карнавалов.

      Наконец, путь был пройден. И дверь захлопнулась, пропустив их в комнату безграничной нежности и неземной любви, в комнату, где они надеялись найти безбрежное счастье.

      Когда Лаура в восхищенном успокоении засыпала на его груди, она слышала над собой нежный бархатный голос, который все говорил и говорил ей о сказочной стране, о солнце и о счастье, которое ждет их. И ей безгранично, безоговорочно хотелось верить ему.

* * *

      Когда