Кривые треугольники – 2. Ульяна Завацкая

Ее Орсо. Человек, которого она любила всем сердцем, и чьего ребенка носила под сердцем.

      – Что такое? – обеспокоено, спросила Лаура.

      – Нет, ничего! – Синтия заставила себя улыбнуться самой радушной улыбкой, на которую только была способна. Она сосредоточила все свое внимание на том, чтобы поставить чашку на столик, не разбив, дрожащими руками. Она даже смогла вновь поднять на него свой взгляд и протянуть руку дружеского приветствия.

      Орландо не сразу узнал в этой тихой, тусклой, изможденной женщине веселую, шуструю девушку Сали. Ее хорошенькое личико осунулось и заострилось. Под глазами были темные круги. Под несуразным балахоном заметно проглядывалась несоответствующая худенькому лицу полнота. Нескладное бледное существо с ужасом смотрело на него. Вежливая улыбка Орландо стала напряженно суровой, похожей на хищный оскал, в котором проглядывала угроза. В его мозгу кричали вопросы без ответов: «Почему она здесь? Как она нашла Лауру? А может, Лаура нашла ее?» Но Лаура в своем счастье, казалось, не замечает их скованных, застывших, словно маски, улыбок на лицах. И Орландо, немного успокоившись явным незнанием Лауры, вздохнул свободнее, поняв, что Синтия напугана их неожиданной нелепой встречей больше, чем он. И хотя, она всеми силами пыталась скрыть невыносимую боль в глазах, смятение и готовые прорваться рыдания, которые стояли комом в горле, мешая даже дышать. Наконец, она не смогла больше этого выдержать, даже ради Лауры.

      – Лаура, извини меня. Спасибо тебе за все. Я…, тут подумала, пока ждала тебя… Но я не могу с тобой поехать. И вообще, мне пора, у меня срочное, неотложное дело.

      – Синтия, но что случилось? – не понимала Лаура.

      – Прости меня, Лаура! – Взмолилась Синтия, в её глазах стояли слёзы. – Если сможешь, прости! – Она бросилась к двери, не в силах более ничего объяснять.

      Изумленная Лаура в смятении смотрела ей вслед и ничего не могла понять.

      – Синтия, постой! Синтия! – бросилась за ней Лаура, но Орландо перехватил ее и твердо прижал к себе, не пуская.

      – Отпусти меня! Ты что, не видишь, в каком она состоянии? Ее надо догнать. Вернуть! Что могло так расстроить ее?!

      – Лаура, успокойся, прошу тебя! – Орландо твердо удерживал Лауру, пытающуюся вырваться, – Я пошлю за ней своих людей. Не беспокойся, с ней ничего не случится.

      – Отпусти меня, Орландо! Ее еще можно догнать. Отпусти!

      – Лаура, успокойся, прошу тебя. Я сам пойду ее искать.

      – Не надо меня успокаивать. Иди, иди скорей! Орландо, не допусти, чтобы с ней что-нибудь случилось, – разрыдалась Лаура, – я не вынесу этого! Мы не вынесем этого! Она, единственное, что у меня еще осталось!

      Лаура осеклась, поняв, что сказала лишнее. «Осталось из того, что ты разрушил» – она не сказала этих слов, оборвав себя на полуслове, но он ясно прочел их в ее глазах.

      – Почему ты сказала «мы»? – сурово спросил Орландо.

      – Орландо, сейчас не время. Пожалуйста, верни мне Синтию!

      – Я пальцем не пошевелю, пока ты мне не скажешь! – Сурово