Говорящее дерево. Валерий Сдобняков

что и полёт Кольки, и его слитость, соединение с природной силой, и неожиданно проснувшаяся боль во мне самом – всё это бред. В действительности ничего этого не было. И, значит, нет тайны, которую я никак не могу постигнуть, нет того мира, в который я никак не могу войти. Нет, мир этот есть, но открыт он только для Кольки. Колька понимает это, потому и жалость в глазах. Он смотрит на меня и видит не только мокрую, перепачканную глиной одежду, но и то, что бесконечно разделяет нас. Только я этого пока не видел, не понимал. И тут мне самому стало страшно. Я вдруг понял, что ненавижу Кольку. Ненавижу той ненавистью, какой можно ненавидеть только близкого и любимого человека. Я держал Кольку за плечи. Руки мои дрожали от напряжения и волнения, в глазах потемнело, и опять не стало хватать воздуха в груди.

      Я оттолкнул Кольку и пошёл прочь, не разбирая дороги, не обходя лужи. Колька догнал меня и, ухватившись за рукав плаща, засеменил рядом, едва поспевая. Так мы прошли поле, пробрались сквозь мелкий кустарник на опушке и вошли в лес.

      – Неделю назад ты был в лесу у скрипучего дерева. Я знаю, ты с ним разговаривал. Так научи и меня разговаривать с деревьями… Ты должен научить меня.

      Голос у меня дрожал. Казалось, ещё немного и, не выдержав, я закричу на Кольку.

      – Хорошо, – негромко согласился Колька и неуверенно добавил: – Если они нам поверят.

      Услышав ответ Кольки, я остановился, огляделся. Сейчас мы были в старой берёзовой роще. Высоко над нами, путаясь в ветвях и перебирая листья, шумел ветер, а здесь, внизу, было тихо и светло. Даже сумрак леса не мог погасить белизны берёзовых стволов. Те будто светились.

      – Что теперь делать?

      Не услышав ответа, я обернулся, но Кольки рядом не оказалось. Мне казалось, я только что слышал его дыхание у себя за спиной, и вот… Кольки нет. Мне сделалось страшно. Я вдруг почувствовал себя маленьким, совсем крохотным и беспомощным, песчинкой. А вокруг страшный, загадочный и непонятный лес с шумом ветра, свечением стволов и исчезнувшим куда-то Колькой. Это лес спрятал его от меня. Он не хочет, чтобы Колька открыл мне их общую тайну.

      – Ко-ля! Ко-о-ля!!! – закричал я и бросился бежать назад. Затем повернул вправо, остановился, опять побежал и тут увидел Кольку. Он, как и первый раз, неподвижно сидел на земле, прислонившись спиной к сосне. Опять его фигурка была застывшей, неживой, а сам он, казалось, внимательно во что-то вслушивался.

      Я осторожно подошёл к Кольке, присел рядом.

      – Что же мне делать, а? Как дальше…

      – Ничего, – перебив меня, негромко заговорил Колька, – смотри вверх и думай о них.

      Сначала я подумал, что Колька не понял моего вопроса. Ведь я спросил не про то, как слушать деревья. И только сейчас, когда прошло много времени с того ненастного, дождливого летнего дня, догадался – Колька всё понял и ответил единственно правильно. Да и что ещё он мог посоветовать? Мы по-разному видели то одинаковое, что окружало нас, по-разному слышали и чувствовали. Нас разделяла стена, название которой – детство. За ней было недосягаемое тогда