Принцесса Ватикана. Роман о Лукреции Борджиа. К. У. Гортнер

смотрела на нее:

      – Я думала, ты знаешь.

      При том, как много шептались все вокруг о моей невинности, мне трудно было остаться в абсолютном неведении насчет обязанностей жены, но подробности и моя предполагаемая роль в предстоящем были пока для меня не ясны.

      – Конечно знаю. Но не думаю, что Родриго будет доволен, если я… – Она замолчала. – Ты, – рявкнула она на Муриллу, – запиши это как подарок королевы Франции.

      Джулия явно забыла – а может, ей было все равно, – что моя карлица неграмотна. Она вытерла руки об одно из полотенец, потом бросила их Мурилле и взяла следующий предмет.

      – И потом, это не имеет значения.

      – Не имеет? – неуверенно переспросила я.

      – Не имеет. В таких вопросах нет нужды. Старшие обо всем позаботятся. Господи милостивый, – она открыла обитую бархатом шкатулку, – и чем все время занималась Адриана, если даже этого тебе не сказала?

      – Она готовила мои брачные покои, мое платье, дам моей свиты. – Мне не хотелось, чтобы Джулия ушла от ответа, тем более если уж я набралась смелости задать вопрос. – Что значит – старшие обо всем позаботятся? Я не понимаю…

      Джулия взвизгнула, показывая мне алмазные сережки с топазами:

      – Ты только посмотри! Какая прелесть! От Изабеллы д’Эсте, маркизы Мантуи. Все говорят, что у нее безупречный вкус. – Она надела сережки. – Они явно тебе не годятся. У тебя шея гораздо короче моей. Что скажешь? Они мне подходят?

      Я вздохнула. Продолжать задавать ей вопросы не имело смысла.

      – Идеально подходят. Ты должна взять их себе.

      Она, вероятно, уже решила, что жемчужное ожерелье идет ей гораздо больше, чем мне, к тому же оно в точности напоминало подарок английского короля. Но я была слишком взволнована, чтобы думать о таких мелочах. Да пусть бы она перешерстила все мое приданое, лишь бы отвечала на вопросы! Пугающий час быстро приближался, и мое напускное безразличие начало давать трещины. После того вечера тревога настолько одолела меня, что я спросила у Пантализеи. Неохотно, после долгих уговоров она поведала мне то, что я должна была знать. Я пришла в ужас.

      – Но, – утешила она меня, – говорят, это не так уж и неприятно. А когда беременеешь, все прекращается, пока не родится ребенок. Ни один достойный синьор не позволит себе такого непотребства с беременной женой. Для этого и существуют такие женщины, как ла Фарнезе.

      Меня замутило. Только представить… вот я лежу на спине, а Джованни Сфорца… делает это со мной. Мне даже пришло в голову посоветоваться с матерью. Наверное, уж она, родившая столько детей, получала некоторое удовольствие? Но я знала, что Ваноцца только расхохочется мне в лицо.

      Прошло еще несколько дней, и неведомое придвинулось вплотную. Завтра я уже перестану быть дочерью его святейшества и стану женой Джованни Сфорца.

      Я буду принадлежать ему.

      – Лукреция, у тебя больной вид, – заметила Джулия. – Подрумянься. Я тебе говорила: алый атлас плохо подходит к твоему цвету лица.

      – Румяна на невесте? – Адриана усмехнулась.

      Я