Нас не существует. Татьяна Зингер

заслышав очередной раскат грома, сжался и заохал.

      Мир становился все чуднее и чуднее. Интересно, и о чем между собой беседуют животные? Может, кошки с собаками не глупее людей? А то и умнее некоторых.

      Наташу передернуло. Получается, теперь и комара прибить без угрызения совести не получится – он же мыслит и умеет говорить. И как теперь быть, хоронить каждую невинно убиенную мушку?

      – И что они говорят? – допытывалась Наташа.

      – Смотря кто.

      – Ну, комары хотя бы.

      – Обычно-то? Вж-ж-ж-ж. – Для красочности Лютый добавил к жужжанию частые взмахи руками словно крыльями. – Чего с тобой?

      – Я запуталась, – призналась Наташа, скорчив недовольную рожицу. – Они по-настоящему общаются или ты просто издеваешься?

      Домовой презрительно фыркнул. Дескать, кто бы сомневался, что не по твоему уму задачка. Объяснять он ничего не стал, только напустил тумана загадочным прищуром и неоднозначным пожатием плеч.

      – Лютый, а какие есть существа? – опустив предыдущий вопрос, спросила Наташа. – Ну, из вашего мира?

      Она, скрестив ноги и облокотившись о стену, уселась поудобнее. Домовой по-хозяйски разлегся на высокой подушке. Чумазые пятки оставили на наволочке следы. Отвечать он не торопился, наоборот, выжидал до последнего. А когда Наташа нетерпеливо заерзала, бросил с безразличием:

      – Зачем тебе это, девчонка?

      – Интересно.

      – Любопытство дурных губит.

      – Я не дурная, – оскорбилась Наташа.

      – Значит, двуличная, – продолжил нападение тот, с удовольствием потянувшись. Швы на куртке затрещали.

      – Почему?!

      – Волосы рыжие. Что в народе говорят? Правильно, все рыжеволосые – лицемеры.

      – По-моему, ты это сам придумал, причем только что. Ну а о тебе что в народе говорят?

      Лютый поскреб лысую голову и, помедлив, принялся яростно расчесывать остальные части тела. Со стороны казалось, будто домового одолело полчище блох.

      – А я – единственный в своем роде, – наконец нашелся он.

      – Ясно, хвастовство чистой воды.

      Наташа легонько толкнула Лютого пальцем. Домовой упал на спину и заохал.

      – Эй! Больно же!

      – Чтоб не зазнавался. Ты о существах говорить будешь?

      – Ну а чего говорить? Есть и есть.

      – Кто?

      – Да все!

      Легче не стало. Наташа окончательно запуталась. Все – это кто? И кикиморы, и лешие, и бесы, и драконы, и оборотни с вампирами? Или все – это один противный домовый да уже исчезнувшая вытья?

      – А жар-птицы? – спросила Наташа первое, что пришло в голову.

      – Те, у которых перья обжигают?

      – Угу.

      – Ха! – загоготал Лютый, аж свалившись с подушки. – Чушь собачья. Сказки, понимаешь? Сказ-ки.

      – Не понимаю. Ты сам сказал, что существуют абсолютно все!

      – Все, кроме птичек. Не, вру, – он выдержал очередную паузу, после которой хихикнул: – Курицы есть. Подожжешь – обожгут.

      – Не смешно, – Наташа в задумчивости прикусила палец. – О, а папоротник