Нас не существует. Татьяна Зингер

заводилой была именно Смелова, как самая взрослая, авторитетная и не признающая чужой правоты – то есть неоспоримый лидер.

      – Сами как поживаете? – замяла неприятный вопрос Наташа.

      – Все в порядке, – стремясь подражать деловому тону Ирины, ответила Даша. – Вчера на рыбалку с ночевкой ходили.

      – Да, – поддакнула Катя. – Мне понравилось.

      – А мне – нет, – скучающе вставила Смелова. – Мухи какие-то всю ночь над ухом жужжали, искусали всю. Наутро замучилась синяки тональником замазывать. Полтюбика за сто баксов извела.

      «Как же, не огласить цену ты не могла», – с отвращением подумала Наташа, не прекращая сочувственно кивать.

      Кто бы знал, как ей хотелось огреть заносчивую девицу по башке. Но, во-первых, взыграл гуманизм, во-вторых, ничего тяжелого рядом не наблюдалось.

      Три подружки плавно переключились на обсуждение косметики, в познаниях которой Наташа не могла проявить эрудиции: пользовалась только тушью да блеском для губ. Но приходилось слушать и грустно вздыхать в такт их беседе, чтобы не выглядеть совсем уж нелюдимой.

      Можно было сбежать к Диме, но тот вместе с остальными подтаскивал к будущему костру бревна. Ему сейчас не до Наташи. Подружки взялись обсуждать нашумевший кинофильм и то, какой симпатичный в нем главный герой. Вообще-то актер был ушастый и пучеглазый, но Наташа смолчала. Ее же не спрашивали.

      Вскоре вспотевшие мальчишки, поставив палатки и разведя костер, оповестили женскую половину о том, что жилище построено, а мужчины заслуживают обеда.

      Готовку поручили Даше, Катя помогала ей чистить картошку, правда, делала это без особой охоты – в мусор летели шкурки чуть ли не сантиметровой толщины. Ирина ушла переодеваться из одного спортивного костюма в другой – кажется, это называется «переливать из пустого в порожнее», потому как ее костюмы отличались только расцветкой, – а Дима с Наташей привычным маршрутом направились с ведрами и котлом к ручью за водой.

      Темнело. В лесу вечер чувствовался особенно: густая крона деревьев скрывала последние лучи солнца, и тени опускались на землю с шести часов. Причем делали это молниеносно: только что тропинка различалась хорошо, но вот уже не увидеть ничего дальше вытянутой руки. Да и прохладнее было, чем в деревне, и сырее.

      Одинокая лягушка заквакала при приближении Наташи с Димой – то ли позвала кого-то, то ли поделилась со своими присутствием чужаков. Невдалеке отозвалась ее соратница, и первая со звучным чавканьем попрыгала к ней.

      Наташа присела на корточки и, зачерпнув воды в ладони, щедро плеснула вначале себе на лицо, а после – в спину друга.

      – Эй! – по-детски оскорбился Дима. – Так нечестно. Я ее жалею, ведра таскаю, а она?!

      И он принялся молотить руками по воде, направляя брызги к Наташе. В итоге вымокшие до нитки друзья, постукивая зубами от холода, побрели к полянке.

      Все уже расселись у весело потрескивающего огня. За простеньким ужином ребята наконец-то разговорились.

      – Плохо,