Спасти Мейерхольда. Роман Апрелев

не занимаюсь поиском этой пропажи. Но мы всячески содействуем милиции. Их сотрудники приходили, все осмотрели. О результатах лучше спросить у них.

      – А сюда они заходили?

      – Зачем? Ведь вся церемония проходила снаружи.

      – Просто я слышал, что милиция рассматривает и такой вариант, что воры могли притаиться внутри монумента. У кого вообще ключи от двери?

      – Ключи есть у меня. Есть еще у одного человека. Но эти варианты абсолютно исключены. У нас работают проверенные люди.

      Роман поблагодарил собеседника и стал прощаться, незаметно подталкивая Харитония. Тому понравилось быть артистом, уходил он неохотно.

      Спиридонис был доволен Апрелевым. Это напоминало настоящее журналистское расследование. Корреспонденту даже простили случай с мебелью, хотя премию не вернули. Коробку передали в милицию, там с нее сняли отпечатки пальцев, которых, впрочем, не обнаружили в базе. Потом проверили – там оказались следы только тех, кто непосредственно участвовал в передаче реликвий, и Романа Апрелева, нашедшего коробку. Воры работали в перчатках. Однако новостной материал получился острым, динамичным. Для немногочисленных телезрителей ЦТВ (мало кто из журналистов обольщался насчет значимости своего труда) создали иллюзию приближения к разгадке.

      Сибирский кот облизывал пушистую шерстку, иногда посматривая на Апрелева. Потом сделал несколько ленивых шагов вихляющей походкой и прилег возле хозяина.

      – Что, Теплыш?

      Кот чуть повел ухом и заурчал.

      – Тишка-Теплышка, хорошо быть котиком, а? Я бы вот иногда хотел бы стать каким-нибудь зверьком. Особенно, когда на работе меня кто-нибудь домогается. А я ап – и зверек. Кот, или пес, или воробей. Воробьем даже лучше – он летать умеет. Да и ест более-менее человеческую еду: крошки, семечки. Мышей же он не клюет. Ох, Тиша, какие дамы мне сегодня встретились. Был бы поэт я, сочинил бы про них что-нибудь. Для них романса мала. Надо чтобы эпическое было… Эпопею? Нет, эпитафию лучше! Ты меня слушаешь? Молчание – знак согласия. Тогда слушай. Вот ведь какая проблема. У тебя таких никогда не было. Потому что ты животное. Иной раз – так просто скотина, не в обиду тебе говорю. Сегодня я встречался с двумя девушками. Как д’Артаньян одну дуэль назначал через час после другой… Впрочем, ты же не читал. Одну зовут Ольга. Ей двадцать шесть. Соображает, работает. Не пустозвонка какая-то. Но я этого не понимаю! Двадцать шесть – это же такой юный… Ну, пусть не юный, но все же еще очень молодой возраст. Достаточно молодой. Нельзя так выглядеть! Я не говорю, что она страшная и старая. Но как-то уже заметны черты увяданья. И отнюдь не пышного. Зато потом встретился с Катей. Девятнадцать лет. Грудь – во! Я ее еще в переписке попросил надеть что-нибудь такое, чтоб подчеркнуть грудь. Так и сделала. Но какая же она дура! Не спи! Минут десять с ней погуляли. Она сразу, как меня увидела, заявила, что времени у нее мало. Видимо, не понравился. Коммуникативные способности как у Харитона. Ей бы по клубам шастать и плясать. Вот и проблема. С молодыми – говорить не о чем. Постарше – выглядят плохо. Как быть? Конечно, есть