Спасти Мейерхольда. Роман Апрелев

вы можете сказать о профессии токаря?

      – Ничего… Чего тут говорить?

      – Но это почетный труд?

      – Ну, да.

      – А расскажите, почему почетно быть токарем.

      – Ну, я не знаю…

      Харитон застенчиво вытирал руки о спецовку и улыбался в камеру. Наверно, так бы улыбались, смотря в глаза друг другу, Джоконда и Гагарин. Когда Роман досадливо поблагодарил работягу за интервью, Харитон спросил, во сколько смотреть себя по телевизору.

      В машине корреспондент достал блокнот, чтобы набросать закадровый текст, но мысль непокорно отклонялась от главного предмета. «Кто-то еще продолжает считать нас четвертой властью? В России даже судебная не является самостоятельной ветвью. Третий Рим, четвертая власть. Все у нас как-то так… Пятая нога, одним словом. Нет, двумя. Журналистом быть хорошо, потому что можно бесплатно проходить на многие мероприятия. Иногда там даже кормят, дают блокноты и ручки. Как-то раз даже бесплатный антивирус от самого Касперского перепал. Вот только свободы слова у нас нет. Можно писать эпатажные глупости в блоге, обличая правящую партию, можно использовать табуированную лексику в людных местах. Но независимых СМИ нет. Либо на власть, либо на бизнес, который рвется во власть».

      Апрелев попробовал поделиться нахлынувшим с оператором, но Боря предпочитал конкретные разговоры, а не об абстрактных ценностях книжного гуманизма. Хотя парень он хороший, непьющий – среди операторов это большая редкость.

      Хотя главная нервотрепка с неудачной рекламой была уже позади, осадок, конечно, оставался. Чтобы развеяться, вечером Апрелев поехал на Мамаев курган проверить, открывалась ли дверь. Безусловно, так и было. Жвачка порвана посредине. Кто-то заходил или выходил – это единственное, что можно было знать наверняка.

      «Надо попасть внутрь. Может, там что-нибудь прояснится. Вот только как бы это сделать? Просто так не пустят».

      И тут ему в голову пришла мысль. Пока рано называть ее замечательной.

      – Ярмольник!

      Роман решил, что ему поможет Леонид Ярмольник. Если, конечно, удастся его уговорить.

      Следующим утром Апрелев, как обычно, пришел на остановку. Автобус уже стоял. А внутри сидел Ярмольник с портфелем на коленях. Всё как всегда. Как этого мужчину зовут на самом деле, Роман не знал. Да и не было повода спросить. Но он был очень похож на артиста Леонида Ярмольника, поэтому выделить его из числа остальных постоянных пассажиров труда не составляло.

      – Доброе утро, – поздоровался журналист, присаживаясь рядом.

      – Здравствуйте.

      – Я вижу, вы каждое утро ездите.

      – Ну да, на работу.

      – Знаете, у меня к вам деловое предложение. А вас, простите, как зовут?

      – Меня? А зачем вам?

      – Ну не Леонидом же вас называть!

      – Меня зовут Харитоний.

      – Харитоний? – сразу вспомнился улыбчивый рабочий, вытачивающий штуцер.

      – А что вас смущает?

      – Нет, отличное имя. Просто очень редкое.