Наследники. Мария Чинихина

организовать публичное заседание, чтобы не возникло задней мысли: «переворот». Предлагаю выслушать свидетелей. Прошу.

      Вошли двое – пятившийся как рак седоватый мужчина в очках с толстыми линзами и женщина. Заношенный плащ висел на ней мешком, и она спешно расстегивала крупные пуговицы, чтобы было не так заметно. Мужчина рассматривал людей в зале. Споткнулся и очки съехали с переносицы. Дежурный секретарь тенью возник из угла, поднял упавшую вещь и вручил пенсионеру. «Седоватый» почесал затылок, зевнул, а затем ответил на вопрос советника:

      – Да, нам с женой знаком мистер Анри Смит. У него была студия в нашем квартале. Громкая музыка днем и ночью! Невыносимо! Подавали жалобу в органы правопорядка, но наши заявления странным образом терялись. Впрочем, как и других жителей улицы.

      Жена перебила мужа:

      – Я сразу его признала, хотя он именем другим назывался, сейчас не вспомню каким.

      – Можете подробно рассказать, свидетелями каких событий вы стали в ночь с субботы на воскресенье семь лет назад?

      – Да, – подтвердил «седоватый». – Я как раз не спал. Наши играли с Альбертовскими. Затянулся матч. Вдруг чувствую, гарью и дымом воняет. О футболе забыл мгновенно. Вскочил. Выглянул во двор. Смотрю, окна дома—студии в огне. Я незамедлительно вызвал пожарную службу, потом разбудил жену. Мы вылетели на улицу. Смотрим, к почтовому ящику на калитке прислонилась дамочка. Богато разодетая. Стоит, такая, и наблюдает, как языки пламени яростно танцуют в ночной мгле.

      – Вы узнали ее?

      – Леди и не пыталась прятать лицо.

      – То есть вы готовы огласить имя?

      – Конечно, – перебила первого справа жена «седоватого». – Это была она. – Сучковатый палец уставился на меня.

      – Что она делала? Как вела себя?

      – Сказали же, торчала у нашей калитки. Вдруг углядела нас и прыть к машине.

      – При этом вопила: Анри!

      – И причитала: Что же я наделала?!

      – На выпяченные ладони «зырила»!

      – На человека она в тот момент мало походила.

      Хоровое «О» пронеслось по душному залу со спертым воздухом. Особо чувствительные дамы—чиновницы принялись трясти бумажными веерами, а та, что сидела в четвертом ряду с пунцовыми щеками, без конца крутила начесанной головой в поиске вентиляционной щели. Глазок камеры переместили на меня. Первый справа отпустил «седоватого» и его жену, в зал пригласили следователя, который вел дело о поджоге. Мужчина в форме прищурил левый глаз и доложил:

      – У меня был приказ – как можно быстрее закрыть дело. Именно так я и поступил. Спасибо.

      Следующей была горничная, заменившая Энни. Точеная девчонка задрала подборок и не постеснялась обвинить меня во вспыльчивости и частых переменах настроения. Удалось найти и косметолога, уволенную Клаусом за слив газетчикам частной информации. Располневшая в талии мисс Смайли явилась на заседание в меховом манто и шляпе. Широкими полями она тщательно прикрывала опухшее лицо.

      – Два года