Идальго Иосиф. Виктор Зонис

Но маленький и тщедушный Томазо, на самом деле, жил страстями, настолько же далекими от Бога, насколько был далек его аскетизм от праведности. Он просто хотел жить долго, потому, что дорога к цели, которую он перед собой поставил, была длинною в долгую жизнь. Однако, не только страсти раздирали душу Томазо. В самых глухих закоулках его окостеневшего сердца жил страх – испепеляющий и жгучий, как те костры, которые спустя много лет разожжет этот страх по всей стране. Родная и любимая Томазом бабка была еврейкой, и он знал, понимал звериным чутьем, что тайна эта умрет только вместе с последним евреем в стране, и только тогда страх покинет его окаменевшую душу. Это была великая цель – цель, длинною в тысячи человеческих жизней!

      Его заметили отцы Церкви и не раз предлагали высокие посты в Мадриде, но Томазо всякий раз отказывался, выбрав скромную должность настоятеля обители Святого Креста, в захолустной Сеговии. Эта обитель оказалась прочной ступенью в лестнице, ведущей его к цели. Обитель Святого Креста часто посещали высокородные кастильские вельможи, и сама королева-мать, с маленькой дочерью Изабеллой. В 1459 году – тридцатидевятилетний Томазо становится личным духовником семилетней инфанты и, тем самым, поднимается на последнюю ступеньку лестницы, ведущей его к цели.

      За семнадцать лет высшей власти в Инквизиции, Томазо де Торквемада создал мощную, почти военную организацию, беспрекословно подчиненную его воле. Девятнадцать отделений опутали невидимой паутиной всю страну, денно и нощно держа в диком страхе испанцев. Ничто и никто не могли скрыться от цепких глаз торквемадова воинства, денно и нощно выискивающего свои жертвы, денно и нощно жаждавшего крови и пепла.

      Сам Великий Инквизитор редко появлялся на людях и никогда не присутствовал на допросах и казнях. Это было табу, раз и навсегда установленное им самим. Торквемада повелевал – исполняли другие! Последние годы он уже не радовался, как раньше, когда очередной еврей подвергался Аутодафе – заживо сгорая в святом огне. С каждой новой жертвой он испытывал только тревогу и нетерпение, боясь не дожить до последней казни. «Мало, слишком мало было уничтожено евреев за эти семнадцать лет. Много, слишком много их еще оскверняет испанскую землю!» – досадовал он, утверждая очередной смертный приговор. «Но сегодня все должно измениться, сегодня я смогу, наконец, достичь великую цель – цель, длинною в пятьдесят лет моей жизни!» – думал он, ни на секунду не прекращая беспокойное хождение по кабинету. Торквемада был очень расчетливым и скупым на эмоции человеком. Он не переоценивал значение только что начавшегося дня. В пыточной камере, оборудованной по последнему слову изуверской техники, в глубоком подвале, расположенном прямо под его кабинетом, всю ночь шло дознание по доносу об убийстве евреями христианских детей в ритуальных целях. Сценарий был разработан лично им. Он же определил пять жертв – знатных и влиятельных в королевстве евреев. «Если все пройдет по плану, если они не умрут от пыток раньше, чем подпишут признание, то я вырву у короля Эдикт об изгнании из страны всех евреев! Всех,