Идальго Иосиф. Виктор Зонис

быстро пересек зал, вышел на улицу и ловко, без усилий, вскочил на своего любимца – чистых арабских кровей, шоколадного цвета скакуна.

      Прошло уже больше часа. Иосифу порядочно надоело рассматривать убранство приемной дворца герцога Кельнского Герхарда. Это гигантское помещение по архитектуре и мебели разительно отличалось от того, к чему Иосиф привык в Испании. Между огромными, от пола до потолка, узкими, стрельчатыми окнами, с яркими витражами стекол, стояли чучела медведей, лосей, кабанов, в страшном оскале, с ненавистью глядя на соседствующих с ними рыцарей – в полном турнирном и военном убранстве. Вдоль стен, по периметру всего помещения, были расставлены массивные дубовые скамьи, очень жесткие для восточных ягодиц Иосифа. Посреди зала, под огромным, свисающим с потолка на мощных бронзовых цепях светильником, стоял массивный, из того же темно-коричневого полированного дуба, минимум на сто человек, стол. В углу ярко пылал, не столько согревая, сколько освещая помещение, отделанный темным итальянским мрамором, камин.

      «Выдерживает паузу, ставит меня сразу на место», – подумал о герцоге Иосиф.

      «Ну что ж, если это единственная демонстрация власти и силы, то не так уж плохо. Бывало гораздо хуже и обходилось», – подбадривал себя Иосиф.

      «Посмотрим, насколько ты суров на самом деле», – решил он, удивленно глядя на вошедшего в зал Бенвенутто.

      Бенвенутто суетливо улыбался, потирая перед камином озябшие руки.

      – Меня позвал герцог, я буду твоим переводчиком, – подмигнул он Иосифу. – Не волнуйся, я с герцогом о тебе уже говорил. Да и рекомендательные письма от да Гаммы и Ганзейского торгового союза что-нибудь да значат. Ты важная птица, Иосиф, – засмеялся Бенвенутто, опускаясь рядом на скамью. – Не волнуйся, – уже другим тоном, серьезно сказал он. – Герцог груб, но не глуп, да и страшен только с виду. Держись твердо и с достоинством. Ты ничего не просишь, ты за все будешь платить – дай ему это сразу понять. Герцог пьяница и мот. Кредиторы обложили его, как кабана на охоте. И твои деньги – это то, что ему сейчас необходимо. Веди речь не о помощи, а о взаимном сотрудничестве и много не обещай, – скороговоркой инструктировал Бенвенутто.

      Двери, в противоположном конце, резко распахнулись. Слуга вошел в зал, сделал шаг в сторону и с достоинством поклонился:

      – Его высочество герцог Кельнский! – Громко выкрикнул он, трижды гулко ударив о пол металлическим жезлом.

      В дверях появился мощного телосложения, средних лет, коренастый мужчина, с брезгливым и надменным выражением на тяжелом, грубо вырубленном и одутловатом лице. Не по возрасту глубокие морщины, симметрично, с двух сторон длинного носа, прорезали лицо – от темных, запойных кругов под глазами, до рыжей и густой, коротко постриженной бороды. Светлые, серо-зеленые, широко разведенные и глубоко посаженные глаза, смотрели тускло и цепко. Герцог плюхнулся в стоящее на небольшом возвышении кресло, жестом предлагая Иосифу и Бенвенутто занять места напротив. Воцарилась тишина. Герцог, нимало не стесняясь,