Карусель. Уильям Сомерсет Моэм

чудесное ликование из-за того, что он станет отцом ребенка. Его сердце колотилось от гордости, и словно свершилось чудо – любовь вдруг зажглась в его сердце. Он заключил Дженни в объятия и расцеловал с большей страстью, чем когда-либо раньше.

      – О нет, ради Бога, не надо! Для тебя это ничего не значит! – воскликнула она, пытаясь отстраниться от него. – А как же я? Лучше мне умереть. Я вела себя достойно, пока не встретила тебя.

      Он больше не мог выносить ее страдания, и спонтанная мысль, пришедшая ему на ум только что, уже казалась единственно правильной. Был лишь один способ осушить эти слезы, лишь один способ исправить ошибки, и нахлынувший поток страсти помог принять решение. Но его сердце учащенно забилось, когда он заговорил, потому что он собирался сделать шаг без права на отступление, и лишь один Бог знал, чем это закончится.

      – Не плачь, дорогая, ведь все не так плохо, – произнес он. – Нам лучше немедленно пожениться.

      С тихим вздохом рыдания Дженни прекратились, и почти без движения она повисла на Бэзиле, будто лишившись чувств. Она медленно осмысливала его слова и озадаченно размышляла над ними, словно они прозвучали на языке, которого она едва понимала. А потом она задрожала, все так же молча.

      – Повтори это, Бэзил, – прошептала она и после небольшой паузы спросила: – Ты серьезно? Ты можешь жениться на мне? – Она встала и посмотрела на него, растрепанная и прекрасная, с невыразимой печалью. – Я всего лишь официантка в баре, Бэзил.

      – Ты мать моего ребенка, и я люблю тебя, – серьезно ответил он. – Я всегда мечтал иметь детей, Дженни, и ты сделала меня невероятно счастливым.

      Ее глаза блестели от слез, а на взволнованном и еще недавно охваченном ужасом лице отразился такой восторг, что Бэзил почувствовал: его усилия окупились с лихвой.

      – О, Бэзил, ты хороший! Ты ведь не шутишь, правда? И я всегда буду с тобой?

      – Неужели ты так плохо обо мне думаешь, если полагаешь, что я могу бросить тебя сейчас?

      – Да, я этого боялась. Ты почти не замечал меня в последнее время, и я была несчастна, Бэзил, но боялась, что ты это заметишь. Сначала у меня не хватало смелости тебе рассказать, я думала, ты разозлишься. Я знала, что ты не позволишь мне голодать, но ты мог бы просто дать мне денег и отправить восвояси.

      Он поцеловал ее руки, сжигаемый желанием, как никогда, преклоняясь перед ее красотой.

      – Я и не знал, что так сильно тебя люблю! – воскликнул он.

      Дженни, зарыдав, упала в его объятия, теперь она рыдала с неудержимой страстью и, охваченная жаждой любви, принялась искать его губы.

      У Бэзила в коридоре стояла маленькая газовая плита, и с очаровательной хозяйственностью Дженни принялась готовить чай: уставшая и счастливая, она гордилась тем, что может для него что-то сделать, и настояла, чтобы он пока отдыхал и курил.

      – Я не хотела бы брать служанку, Бэзил, буду все делать для тебя сама.

      – Ты не должна возвращаться в этот отвратительный паб.

      – Я же не могу бросить их на произвол судьбы, сам понимаешь. Мне нужно уведомить их за неделю.

      – Тогда